Бабушка удивлялась, наивно полагая, что Богданчик имеет в виду художников эпохи Возрождения, и рассказывала с гордостью своим подругам по телефону, что мальчик развит не по годам, знает все искусство Возрождения. Ха-ха, отстала наша бабушка от мультяшной моды.
Итак, Рон приехал. Он вошел в квартиру, держа в руках огромные яркие сумки. У меня даже защемило сердце от той прекрасной, сияющей улыбки, которая играла на его губах, когда наши взгляды встретились. Мама поприветствовала его на хорошем британском, но Рон засмеялся и сказал по-русски с мягким акцентом:
— Мне очень приятно слышать такую красивую и чистую родную речь, но я хотел бы специально не общаться временно по-английски. Я буду стараться говорить с теми людьми в вашей семье, которые не имеют шансов ответить мне на английском. Только по-русски!
Богданчик вдруг как закричал на чистейшем английском:
— О, вам придется тогда общаться только с моей прабабушкой, ведь остальные трое знают английский! А в этих сумках есть для меня подарки?
— О да, — рассмеялся Рон, — и довольно много! А ты очень хорошо говоришь по-английски.
— Спасибо, сэр! Вот вы и изменили своим правилам: говорите со мной по-английски!
Рон действительно привез целую сумку подарков, львиная их доля была предназначена Богданчику. Прекрасные солдатики, индейцы, смешная бейсболка с пропеллером, огромный набор фломастеров, пижамы с диснеевскими героями, несколько пар маленьких джинсов, ковбойки, упаковки конфет — и еще множество всего, что составляет счастье ребенка. Для всех остальных тоже были припасены подарки.
— Вы просто какой-то Дед Мороз, — оценил американца Богдан, измазанный до ушей шоколадом.
Рон торжественно вручил мне изысканный набор косметики «Эсте Лаудер», необыкновенной красоты сапоги и несколько упаковок со швейными аксессуарами.
Маме предназначались шкатулка, рисовая пудра в элегантной упаковке, а для бабушки Рон заготовил специальные средства по уходу за очками, мягкие тапочки и специальные витамины для глаз.
Рон планировал прожить у нас около месяца. Утром мы встречались с ним за завтраком и разбегались каждый по своим делам. Он ехал куда-то в Подмосковье, копался в архивах, встречался со сталинистами и участниками Великой Отечественной войны, ездил по военным музеям. Я много работала с клиентами и в мастерских. Вечером все собирались на кухне и образовывалось какое-то подобие семьи. Мы много шутили, смеялись, путались в русском и английском, переходили с языка на язык. Богдан чувствовал себя счастливым, Рон много общался с ним. В выходные мы вместе гуляли, заходили в пиццерию, зоопарк и детские развлекательные центры. Втроем катались на роликах в центре на Тульской.
Дома Рон брал уроки русского языка у моей бабушки. У нее всегда был прекрасный русский язык. Они садились возле розового торшера и начинали долгие разговоры.
— Вы представляете, Рон, на телевидении нынче никто не знает русского языка. Раньше бы за такие ошибки немедленно уволили, а теперь все эти ошибки в порядке вещей. Очень хочу написать на телевидение. Например, в программе «Смак» готовит кто-нибудь и говорит: «Надо взять сто грамм, надо взять килограмм апельсин». Это же ужасно неграмотно! Только грамм-ов, апельсин-ов! Чулок, но носков! Это же родительный падеж, изучается в третьем классе, значит, эти дикторы и выступающие в третьем классе плохо учились! О чем еще можно говорить! А это ужасное слово «озвучил». Недавно Явлинский начал выступать. Казалось бы, интеллигентный человек, а тоже: «Озвучил!» — ворчала бабушка, потом учила правильному произношению трудных слов. — Русский язык все больше загрязняется, — говорила она, — обрастает иностранными словами. Кроме того, обычные интеллигентные люди начинают выражаться как зэки! Такое впечатление, что вся страна отсидела в тюрьме! Это возмутительно! Куда только смотрит Министерство просвещения! Рон, вам просто повезло, моя дочь и внучка все еще хорошо говорят по-русски и по-английски! Пока что!
А мамочка сияла. Она так надеялась, что у нас с Роном что-то получится, ведь обидно, когда твоя дочь в цветущем возрасте остается совершенно одна.
Моя мама по-настоящему святая женщина. Она полностью растворена в любви к нам, поэтому ее тяжелая болезнь и отступила, ведь истинная любовь излечивает все. Профессора удивлялись этой трансформации, но ее рассеянный склероз дал «задний ход». Может быть, общение со светлым любимым внуком изменило энергию тела, кто знает… Мама всячески старалась создать такие ситуации, чтобы мы с Роном оставались наедине, утаскивала Богдана и тяжелоподъемную бабушку на воздух, но Рон совершенно не проявлял никаких поползновений к сближению. Я смотрела на него немного по-другому. Он становился для меня постепенно ближе и роднее, несмотря на разницу в национальности, вере, культуре. Открывалась его душа, она казалась трепетной и застенчивой, но очень чувствительной. Невольно я сравнивала его с Хорхе. Хорхе был настоящим красавцем, с поджарой, мускулистой фигурой, длинными черными волосами и горящими глазами, чувственным и страстным. Рон был скорее некрасив, бледная кожа, лысинка, очки, неуклюжая фигура. Типичный «ботаник». Совсем не мой тип, но… Я поняла, что он мне очень дорог. За его улыбку хотелось отдать все! Настолько она казалась прекрасной, светлой и искренней…
Мне все время хотелось спросить про его жену Розали, как она его отпустила в Москву, зная, что он будет жить у трех женщин. Я не решалась, но однажды моя мама задала ему вопрос в лоб:
— А как там поживает ваша жена? Не ревнует вас к русским женщинам?
Рон вздрогнул и тут же ответил:
— Розали поживает очень хорошо, но не со мной.
Мы удивленно переглянулись.
— Розали живет теперь вместе с тренером по фитнесу из спортивного клуба и выглядит очень спортивно.
— А почему ты мне об этом не сказал? — возмутилась я.
— А что это меняет? — усмехнулся Рон. — Я же вижу, что ты все еще любишь своего Хорхе, а я тебе совсем не нравлюсь.
— Нет, ты мне очень даже нравишься! — постаралась вывернуться я и почувствовала, как предательски краснею.
— Это не то «нравится». Не то, — вздохнул Рон, — но я не теряю надежды.
Через месяц пребывание Рона в России закончилось. Мы стали прощаться.
— Теперь я приеду только через год. Ваши уроки русского мне очень помогли. Ты будешь ждать меня через год? — прошептал Рон.
Я пожала плечами:
— Я ни с кем не встречаюсь и пока не собираюсь. Я очень занята работой и семьей, ты же видишь, мне не до любви.
— Теперь тебе нужно сделать более решительный шаг. Открой свою фирму. Я видел твои работы, сейчас самое время! Потом можно опоздать.
