Маша и не волновалась, но чая все равно не хотела, поэтому она отправила Игорька назад на рабочее место, а сама принялась поправлять шубы, украдкой, помимо воли, бросая взгляды на входные двери в надежде, что в них войдет Вадим. И хотя он никогда не появлялся в магазине раньше полудня, Маша надеялась, что сейчас он войдет, пройдет через зал, направляясь к ней…
— Всем привет, — раздался за Машиной спиной голос Тамары, которая, запыхавшись, влетела в магазин.
— Привет, — ответил Игорек.
— Привет, — кивнула Маша, отходя от безупречно развешанных на вешалках шуб.
— Ну что, он звонил? — шепотом спросила Тамара, подходя вплотную к Маше.
Маша молча покачала головой.
— Вот козел, — выдавила Тамара и тут же добавила: — Ничего, не раскисай.
— Я и не раскисаю, — пожала плечами Маша.
Еще в машине, пробираясь по заснеженным улицам, она дала себе слово, что бы ни стряслось, делать вид, что все в порядке. В конце концов, на дворе двадцать первый век, век больших скоростей и скоропалительных отношений. Встретились, переспали и разбежались. И хоть Маше такие отношения были глубоко противны, ей не оставалось ничего другого, как делать вид, что ничего не произошло, если, конечно, она не желает предстать перед Вадимом еще большей идиоткой.
— Вот и умница, — похвалила Тамара и похлопала Машу по плечу. По ее гневному взгляду Маша поняла, что подруга здорово переживает за нее.
— Со мной все будет в порядке, — заверила она и впервые за последние три дня улыбнулась.
— Надеюсь, — вздохнула Тамара и отправилась в комнату для сотрудников магазина.
Маша осталась за прилавком, замерев в ожидании того момента, когда дверь магазина откроется и в нее войдет Вадим.
Надо сказать, этот момент наступил не скоро. Маша уже потеряла всякую надежду, что Вадим появится в магазине до конца рабочего дня, когда дверь вдруг открылась и на пороге появился он. Маша, несмотря на то, что готовилась к этому моменту весь день напролет, замерла от неожиданности и покраснела, как рак. Она буквально чувствовала, что лицо ее пылает, как в огне. Отвернувшись к шубам, чтобы Вадим не заметил ее смущения, она стала преувеличенно внимательно разглядывать блестящий мех.
— Добрый день, Вадим Сергеевич, — послышался бодрый голос Игорька.
Маша сосчитала про себя до двадцати и медленно повернулась, надеясь увидеть Вадима, но его в поле зрения не оказалось. Маша удивленно покрутила головой, но не обнаружила его. Тогда она вопросительно уставилась на Тамару.
— Ушел к Мадам, — шепнула та, кивнув в сторону подсобных помещений.
Маша украдкой вздохнула, чувствуя укол разочарования и обиды. Черт побери, Вадим даже не соизволил подойти к ней и поздороваться. А она-то, дура, мечтала, что он с порога бросится в ее объятия. Кретинка.
Натянув на лицо равнодушную улыбку, Маша повернулась к Тамаре.
— Надеюсь, он не станет торчать тут слишком долго.
— Я тоже надеюсь, — усмехнулась Тамара. — Иначе ты повыщипываешь все шубы.
Только сейчас Маша заметила, что мнет в пальцах рукав дорогущей норковой шубы, и отдернула руки.
— Черт.
— Не волнуйся так, — посоветовала Тамара.
— Постараюсь, — кивнула Маша и встала за прилавок.
Она действительно очень старалась не волноваться и выглядеть естественно, но руки немилосердно тряслись, так что их пришлось засунуть под прилавок.
Вадим появился спустя пятнадцать минут, на протяжении которых Маша раз двадцать порывалась зарыться головой в песок, как страус, то есть засесть в дамской комнате, но всякий раз заставляла себя остаться за прилавком. Она твердила себе, что будет крайне обидно, если Вадим захочет поговорить с ней, а ее не окажется на месте.
Когда его силуэт показался в дверном проеме, Маша глупо хихикнула, наверное, сказывалось нервное перенапряжение, и сделала вид, что не замечает его. Неизвестно, хорошо ей это удалось или плохо, но только Вадим немного постоял в дверях и направился прямиком к Маше.
Увидев это, она сжалась в комок, но натянула на лицо широкую улыбку.
— Добрый день, Маша, — поздоровался Вадим, глядя прямо в Машины зеленые глаза.
— Добрый день, Вадим Сергеевич, — каким-то чудом прохрипела она в ответ, хотя была уверена, что не сможет выдавить из себя ни звука.
— Почему так официально? — усмехнулся он, и Маша моментально покраснела.
— Извините? — еще шире улыбнулась она, делая вид, что не понимает, о чем он говорит.
— Мне гораздо больше нравилось, когда ты называла меня Вадимом, — сказал он интимным полушепотом, и Маша покраснела еще больше.
— Простите меня, вышло досадное недоразумение, — пискнула она, приказывая лицу немедленно принять нормальный оттенок.
— Недоразумение? — переспросил Вадим, нахмурив свои красивые черные брови.
— Ага, — кивнула Маша, не в силах отвести от него глаз. — Мне… Я…
Маша хотела рассказать про свой сон, но не смогла выдавить из себя ни звука.
— Что ж, Маша, — криво усмехнулся Вадим и остановил взгляд на Машином лбу, где все еще красовалась внушительная шишка. — Надеюсь, ваша шишка больше вас не беспокоит?
Маша быстро потрясла головой.
— Нет.
— Чудно, — кивнул Вадим, резко развернулся на каблуках и пошел к выходу. — До свидания, — сказал он, обращаясь сразу ко всем, и вышел на улицу, закрыв за собой дверь.
Маша шумно выдохнула воздух и только сейчас поняла, что все время, пока Вадим стоял у стойки, она не дышала.
— Ну что? — подлетела к ней Тамара. — Что он сказал?
— Ничего, — Покачала головой Маша, стараясь не расплакаться на глазах у всего магазина.
— Что значит ничего? Я же видела, он говорил с тобой.
— Говорил, — выдавила Маша и, отвернувшись, направилась в дамскую комнату.
Слезы душили ее, но она мужественно держалась, и они так и не пролились, застряв в горле противным комом. Только сейчас до Маши дошло, что Вадим пытался что-то сказать ей, а она, идиотка, этого не поняла.
— Господи, какая же ты кретинка, Захарова, — выдавила она, стиснув кулаки так сильно, что заболели пальцы.
Что, если Вадим собирался сказать, что любит ее?
Подумав об этом, Маша затрясла головой.
— Нет, лучше будет, если ты не станешь об этом думать, — шепнула она себе и шмыгнула носом. — Он не собирался говорить ничего подобного.
До конца рабочего дня оставался час, половину которого Маша просидела в туалете, пытаясь привести в порядок мысли и лицо, припухшее от непролитых слез. Жизнь казалась безрадостной и абсолютно серой. Маша приказала себе собраться и, сделав над собой усилие, улыбнулась. Улыбка вышла кривой и натянутой. Пришлось еще репетировать, пока она не наполнилась радостью и светом.
