– Так я и думала.
– Завещание моего деда гласит…
– Завещание твоего деда – попытка выдать желаемое за действительное, – прервала его старуха.
Мисс Кэти повернулась к новобрачной. И Фредерике немедленно захотелось спрятаться под крыльцо, подальше от пронизывающего взгляда.
– А я тебя вроде бы знаю, – задумчиво свела брови Кэтлин.
– Нет, мисс Рахилли, не думаю…
– Да ты секретарша в турагентстве. Я же через вас тур по Испании заказывала не далее как прошлым летом.
Коннор изумился. Он и не подозревал, что дедова сестрица способна выбираться из своей норы – и куда? В Европу! А Фредерике показалось, что старуха читает в ее душе, как в открытой книге.
– Ты вроде милая девушка, не какая-нибудь там вертихвостка из паба. Вот уж не ожидала, что Кон привезет с собой такую.
– Мы женаты, – напомнил Коннор. – Что еще вам нужно?
– Надо думать, у тебя и свидетельство есть?
– Есть. Предъявить?
– Не надо. Держу пари, с документами у тебя все в порядке. Ты парень ушлый.
– Надеюсь, вы сдержите слово, мисс Кэти, – усмехнулся Коннор. – Если я исполню волю деда, «Эмайн Маха» достанется мне.
– Верно. Но если надеешься отделаться малой кровью, так знай: ты просчитался. Ты мне за это наследство станешь вкалывать как проклятый, не будь я Кэтлин Рахилли!
Коннор равнодушно пожал плечами.
– И помни, что я тебе говорила: условия завещания – это между нами. – Старуха помолчала, разглядывая Фредерику, и уточнила: – Между нами тремя. Я не потерплю, чтобы моего брата выставляли идиотом в глазах всей округи! Будь добр, сообщить всем, кто станет расспрашивать, что ты вернулся на ферму в качестве моего помощника и управляющего, и владеешь ею на паях со мной. А спустя шесть месяцев – если, конечно, условия завещания не будут нарушены, – мы просто-напросто скажем, что я переуступила тебе «Эмайн Маху» и вернулась к собственному хозяйству. Соседей наши отношения не касаются, заруби себе на носу.
Коннор стиснул зубы и промолчал. Но Фредерика видела: ее новоявленный муженек едва сдерживается, чтобы не выложить старухе все, что он думает и о ней, и о ее планах. А мисс Кэти, похоже, видела его насквозь и отлично понимала, как именно внучатый племянник намерен поступить с фермой, едва «Эмайн Маха» перейдет в его руки.
– Завтра дел у нас полно, – не без ехидства сообщила Кэтлин. – Жду тебя у конюшни в восемь утра.
И, даже не попрощавшись, уселась в пикап, включила зажигание. Машина с ревом рванулась с места к дому на холме. Лицо Коннора напоминало каменную маску.
Внезапно Фредерика ощутила болезненный укол совести. Да, то, что они затеяли, вполне законно. Но правильно ли? И почему до сих пор она не задавалась таким вопросом?
– Может быть, мы отчасти не правы, – пробормотала она.
– Не обращай ты на старую ведьму внимания, Фредди. Она на меня зуб имеет, не на тебя.
– Кажется, мисс Рахилли не слишком высокого мнения о нас обоих.
В воздухе повисло долгое, неуютное молчание. Коннор рассеянно провожал глазами синий пикап.
– А что между вами произошло? – полюбопытствовала Фредерика. – За что она тебя невзлюбила? Родня все-таки…
– Да какая разница! Важно то, что дед собирался передать ферму мне, и, если я выполню условия завещания, Кэтлин даже пикнуть не посмеет.
– Но я не думаю, что твой дед рассчитывал…
– Фредди, уймись. Мы заключили договор. И на ближайшие шесть месяцев, что называется, одной веревочкой связаны. Так что смирись с этим.
Фредерика открыла было рот, собираясь запротестовать, но тут же прикусила язык, осознав правоту мужа. Пожалуй, следовало подробнее расспросить Коннора о сути сделки еще до того, как она ответила согласием. Но теперь договор заключен, и ей ничего не остается, кроме как сыграть свою роль.
– А вот тебе наша история, – сообщил Коннор. – В пятницу вечером мы случайно столкнулись в «Быке из Куальнге». И сразу друг друга узнали: мы же в школе вместе учились! А, проведя вместе двадцать четыре часа, решили отправиться в Дублин и по-быстрому зарегистрировать брак.
– Думаешь, в это поверят?
– Люди постоянно совершают необдуманные поступки. А мы, ирландцы, этим славимся, в конце-то концов! Кроме того, другой истории у нас нет.
Действительно, другой истории нет, а Кэтлин Рахилли их живьем сгноит, если подробности завещания выплывут наружу. Однако до сих пор девушка даже не представляла, как трудно будет, глядя людям в глаза, сообщать, что она вышла замуж… И главное, за кого!
– Уж больно невероятно все звучит, – вздохнула Фредерика. – Сегодня встретились, завтра поженились.
– Да плевать мне, поверят люди или нет! Никто никогда не узнает, что мы не муж и жена в истинном смысле этого слова, так что старая ведьма останется довольна.
И, не произнеся более ни слова, Коннор ушел в дом, даже не позаботившись придержать для жены дверь.
Напряженность между супругами убывать и не думала, напротив, нарастала. Коннор свозил девушку домой. Она забрала машину и запаковала кое-какие необходимые вещи. Все остальное решила забрать позже, а на следующей неделе вызвать оценщиков из «секонд-хэнда», чтобы те взяли вещи матери. Ничего из этого Фредерика оставлять не собиралась. Пока загружали в багажник вещи, Коннор говорил с девушкой только по необходимости и держался так, точно в упор ее не видит.
По пути на ферму она завернула в супермаркет и купила продуктов на первые дни. По приезде муж помог ей отнести в дом пакеты и сумки. Остаток дня Фредерика прибиралась в доме и распаковывала вещи. Она загодя спросила супруга, какие ящики платяного шкафа оставить для него. Но Коннор проворчал, что плевать ему и на ящики, и на шкаф.
Фредерика обиженно фыркнула, а затем, не долго думая, заняла два самых вместительных выдвижных ящика и ту часть шкафа, что ближе к двери – так до одежды проще добраться. Если Коннор отказывается принимать участие в планировании их совместного хозяйства, пусть довольствуется тем, что дадут! Впрочем, вещей у него было раз, два и обчелся. Вся его собственность осталась в Дублине, на квартире у одного друга. С собой он привез только чемоданчик, с которым, собственно, ездил «на свадьбу» и который даже не удосужился распаковать.
К тому времени, когда супруги подкрепились сандвичами, уже давно стемнело. Перед Фредерикой стоял выбор: либо провести остаток вечера в обществе крайне недружелюбного Кона, либо пораньше лечь спать. В создавшихся обстоятельствах второй вариант устраивал ее куда больше.
Поскольку Коннор сам вызвался спать на диване в гостиной, девушка принесла ему подушку, простыни и одеяло, которые обнаружила в шкафу. Муж буркнул что-то похожее на «спасибо» и вновь уставился в телевизор.
