Разъяснений ей не требовалось.
– Сколько?
– Огромная кипа, сосчитать невозможно.
Ари, кажется, очень довольна столь успешным развитием своего плана.
– И где они?
– В машине. Я еще не вскрывал.
– О, отлично! Ждал меня?
– Все решал – не выбросить ли в мусорный ящик и забыть о твоей этой безумной идее.
– Но не выбросил.
– А потом немного пришел в себя, – он вздохнул, – и задал себе вопрос, какого черта я буду здесь один делать, когда ты вернешься в свою Индиану?
– В Монтану.
– Да какая разница! Может, мне станет так одиноко, что я…
– Тебе может стать здорово одиноко уже через десяток секунд, если не прекратишь меня дразнить.
– Так хочешь взглянуть на эти послания?
– Ты еще спрашиваешь!
– Наверное, это все очень личное, знаешь – всякие женские откровения… Еще приревнуешь…
– Да уж как-нибудь себя обуздаю. Пойдем-ка посмотрим, не отыщется ли достойные тебя претендентки.
– Ари, мне все это вовсе не по душе. – Он опять рассердился.
Она подошла вслед за ним к машине: ого, какая на кожаном сиденье груда корреспонденции.
– Ба! Да ты прямо нарасхват!
– Не желаю этим заниматься.
– Среди них вполне может попасться какая-нибудь стоящая. Ты же, в конце концов, сам сказал: я могу попытаться найти для тебя подругу.
– Должно быть, от долгого одиночества в море у меня помутился рассудок.
Ари взяла одно письмо и принюхалась: от конверта сильно пахло духами.
– Замечательно! Начнем с этого.
– Не здесь, – проворчал он. – Я не собираюсь сидеть в раскаленной машине и тем более идти в дом, чтобы еще все твои присоединились к травле.
– Тогда где?
– На «Леди Миллион».
– Прямо сейчас?
– Нет, на уик-энд – как раз праздник благословения флота.
– Да, знаю.
Она это помнила. За последние двадцать лет День рыбака, в былые времена просто церемония благословения рыбацких лодок, чтобы защитить рыбаков от морских стихий, стал чрезвычайно популярен среди туристов. Они стекались на празднество: пикники на лодках, зрелище парада в гавани Спасения и даже кросс любителей пробежаться десяток миль по улицам Наррагансетта – все их привлекало.
– Поедем на «Миллион»! Проведи со мной этот день.
– А что, ты пропустишь целый день путины?
– Там требуется кое-какой ремонт, а нужные части мы только заказали. Да и… у меня на заводе много дел.
– Неважно я себя всегда чувствую на море. – Может, он передумает.
– В таком случае я выброшу все письма за борт.
– Ты просто невыносим, – со смешком ответила она.
Ей уже очень хотелось прочитать письма. Этот человек становился ей небезразличен. И все равно, она ни за что не позволит себе влюбиться в него, пусть даже Макс необыкновенный, удивительный парень, заслуживающий большего, чем одинокие ночи с приятелями-рыбаками. Она нужна ему не больше, чем он ей.
– Ну, любовь моя, что ты скажешь? Едем?
– Я не твоя любовь.
– Это оборот такой.
Ари взвесила все варианты. В предстоящем празднике ей так или иначе придется участвовать. И она определенно предпочитает провести день с Максом, чем с собственной семьей: что-то они больше обычного действовали ей на нервы.
– Ладно, – подвела она итог. – Решено.
– Я не обещал, что буду встречаться с кем-то из них.
Послеполуденное солнце припекало плечи Ари; она сидела на палубе и в упор смотрела на Макса, облокотившегося на поручни. Ей пришлось-таки потрудиться: тщательно разобрать груду писем, разложить их по кучкам: «Ни за что в жизни!», «Вполне возможно» и «Достойны рассмотрения». И теперь она потрясала этой последней перед носом у Макса.
– Тогда что же это, по-твоему, такое? Выпускные сочинения, что ли? Эти женщины хотят с тобой познакомиться!
– А я с ними не желаю знакомиться!
Вздохнув, Ари шлепнула письма на палубу рядом с собой и рассеянным жестом поправила бретельки купальника, чтоб не слишком открывал грудь. Одна из ярко-желтых полосочек все время сползала с плеча, и Ари, в конце концов, сдалась – черт с ней.
– Нужно быть осторожной, а то сгоришь.
– Я осторожна.
– Тебе понравилось?
– Да. – Она улыбнулась Максу, на короткий миг задержав на нем взгляд. – Замечательный день! Очень тебе признательна, что не вышел из залива.
Удивительно, но все так и было. Ари встретилась со старыми друзьями, познакомилась с новыми, а во время праздничного обеда на рыбацких лодках они с Барбарой по очереди исполняли обязанности хозяйки. Да, интересный, насыщенный день, и она охотно станет о нем рассказывать университетским друзьям, когда вернется домой. «Как я провела летний отпуск»…
– Можно было бы вместе с остальными отправиться на Блок-Айленд.
Ари взглянула в сторону острова, измерила расстояние между мысом Джудит и Новой Гаванью.
– Нет уж, благодарю. Предпочитаю чувствовать себя привязанной к причалу.
– Здесь такой запах…
Она принюхалась.
– Ничего не замечаю.
– Тогда молодец. – Он присел рядом с ней, невероятно хороший в этих вытертых джинсах и чистейшей тенниске цвета летнего утреннего неба. – Хочешь сандвич с индюшатиной?
– Нет. А ты что, так и не поел сегодня?
– Времени не было. Увлекся разговорами. Я это дело люблю.
– Разговаривать со мной? – поинтересовалась она, понимая: затрагивает опасную тему; но глаза скрыты темными очками, вот и осмелела.
– Только не об этих женщинах. – Он отпихнул груду писем и придвинулся к ней поближе, так что ее колени почти касались его.
– Не делай так! – С этим предостережением она схватила письма. – Они же улетят!
– Вот и прекрасно.
– Мы же договорились.
– Верно, договорились, что я позволю тебе их прочитать, если ты проведешь сегодняшний день здесь, со мной.
– Не только об этом. Макс.
Он снял с нее темные очки и положил на палубу.
– Мне не найти женщины, которую я хотел бы так, как тебя, Ари, сколько б ты ни вскрыла конвертов, на сколько бы кучек ни разложила и хоть сто объявлений бы дала. – Губы его оказались слишком близко к ее, но она не пошевелилась, лишь заворожено следила за движениями этих красиво очерченных губ. – Я хочу тебя, Ариана Саймон, и тебе придется это понять!
Она прикоснулась к его лицу нежными пальцами: то ли чтобы заставить его замолчать, то ли чтобы притянуть к себе – она и сама не знала. Она помнила тепло его губ на своих губах и ответный жар его тела той ночью, на пляже. Вдруг ей показалось, что та ночь была очень давно, слишком давно…
Горячие губы дотронулись до ее губ легким, мимолетным поцелуем, кончившимся раньше, чем она смогла ответить. Он повторил это движение еще и еще… пока, наконец, ее пальцы не прижались к его щеке в безмолвной просьбе, возможно, себе на беду, но ей все равно. Ощутив ответные движения, он крепче прижал Ари к себе и завладел ртом, проник языком внутрь, наслаждаясь ее теплом, ее вкусом. Потом потянул ее на себя, и они опрокинулись на палубу «Миллион», едва освещенную последними закатными лучами солнца, почти уже утонувшего в заливе. Ари, положив ладонь на его шею, не чувствовала ни деревянных досок под своей спиной, ни каната, оцарапавшего локоть. Поцелуй все длился, ласка языков и губ электрическими зарядами пронизывала их. Казалось, они превратились в одно целое и до конца жизни их ничто не разделит…
