— Веселая вечеринка, — заметил Тони. — Кто мог подумать, что в этой цитадели мрачности может так потеплеть.
— Я рада. Я была всегда уверена, что это счастливый дом.
— А ты давно не слышала разговоров о банкротстве? — поинтересовался он. — Как у нас дела?
— Плотно сидим на мели, но пока не тонем.
— Давненько Рождество в Херонсбридже не доставляло мне столько радости. Кстати, Кейт в отличной форме, — пробормотал он. — Не удивлюсь, если у нее есть далеко идущие планы. Бьюсь об заклад, мы будем часто ее видеть. Тем более, что это замечательно решает все проблемы — деньги Эссендинов, увеличение земель…
— Я и не думала, что в тебе есть коммерческая жилка.
— Увы, нет, малыш. Мне вдруг пришло в голову, что если Майк соберется снова жениться, то Кейт — неплохая партия. И человек славный, и деньги большие.
— Если ты не перестанешь болтать, то мы начнем налетать на других танцоров, — предупредила Шарлотта, когда они чуть не сбили с ног Ральфа.
Во время ужина Шарлотта смогла проверить, насколько соответствует действительности наблюдение Тони. Кейт сидела рядом с Майком во главе стола, и они выглядели красивой парой. Девушка была одета в зеленое платье, которое ей очень шло, а длинные нефритовые серьги подчеркивали ее классические черты. Черные волосы Кейт зачесала наверх, открыв большой умный лоб и красиво очерченные дуги бровей. Будь у нее побольше глаза, Кейт можно было бы назвать очень красивой женщиной. К тому же это было лицо человека, который знает, чего он хочет, и добивается своего. Они с Майком очень оживленно обсуждали сельскохозяйственные проблемы, и Шарлотта вдруг поняла, что Тони прав, и удивилась, почему раньше ей не приходило это в голову. Как ни странно, при этой мысли сердце девушки сжалось, но она пересилила себя и завела разговор с Ральфом о его сынишке Робине.
Мисс Ставертон весь вечер была в прекрасном настроении, но к концу немного устала, и, как только гости начали расходиться, Шарлотта помогла ей подняться в спальню и раздеться.
— Прелестное Рождество, — сказала актриса, ложась в постель, — лучшее, из всех, что я помню. Херонсбридж возвращается к жизни. Жалко только, что Тони придется уехать. Я буду скучать, да и ты, наверное, тоже.
— Да, но он же будет приезжать на выходные, и, к тому, же эта работа открывает перед Тони массу возможностей.
— Тоже верно. Я рада, что они с Майком помирились. И вы с Тони хорошо понимаете друг друга, да, дорогая? Не хочу вмешиваться, — добавила она вкрадчиво, — но мне кажется, что мальчик становится день ото дня серьезнее, и я все думаю, нет ли у вас общих планов?
— Это не роман, мисс Ставертон, — улыбнулась Шарлотта. — Мы просто хорошие друзья. Не больше.
— Какая жалость! А я была бы так счастлива, если бы ты, дорогая, стала членом нашей семьи. Ты так хорошо влияешь на Тони! Может, со временем…
— Возможно, Тони остепенился, но женитьба пока не входит в его планы. Он все еще дорожит своей свободой.
— А ты?
— Что касается Тони, то я тоже совершенно свободна.
После ухода гостей Шарлотта убирала в гостиной, куда зашел и Майк, чтобы выкурить последнюю трубку перед сном.
— Вы уже взяли щенка? — поинтересовалась она. — Дункан сказал, что из последнего помета Джипа остался малыш, он хотел подарить его вам.
— Щенка? А… Я отказался от подарка. Нечестно брать собаку, если знаешь, что оставишь ее через год-два. Думаю, его купит Кейт. Отличный щенок, будущий призер.
— Почему вы решили, что бросите собаку?
— Я еще не уверен в своих планах. Если это поместье удастся поставить на ноги, я оставлю Дункана и Ральфа управлять им, если нет — продам и вернусь к своим исследованиям.
— Но собаку можно взять с собой.
— В Канаду? Нет, собаки — для людей, живущих на одном месте.
— Но вы же не можете продать Херонсбридж, Майк! — воскликнула она.
— Это вызов. Кто победит в дуэли, неизвестно.
— Не больше чем вызов?
— Ну, может быть, еще — несчастливое детство, бесконечный конфликт и тирания отца.
— Но это можно забыть. Начать жизнь с чистого листа. Например, с этого Рождества.
— Какая вы идеалистка, Шарлотта! Вы представляете меня членом счастливой семьи, которая живет в милом старом доме, где каждый отдает себя без остатка другим и Херонсбриджу, так?
— Я не люблю сарказма.
— Это не сарказм. Просто я пытаюсь внести коррективы в ту картинку, которую вы видите сквозь розовые очки. Никто из нас не любит Херонсбридж так, как вы думаете. Ральфу и Тони на все наплевать. И я не обвиняю их. Херонсбридж — это их отравленная юность. За что им любить его?
— Но здесь так красиво, а в красоте всегда есть смысл.
— Для вас, возможно.
— Но и для вас, — страстно возразила она.
— Вам действительно не все равно? — Шарлотта кивнула. — Не смотрите на нас сквозь розовые очки. Ни на кого из нас. Мой отец был тяжелым человеком, тираном с гордостью Люцифера, а мать — слабой женщиной, готовой пожертвовать чем угодно, ради спокойной жизни. Их кровь течет в нас, сыновьях. И вообще семьи состоят из индивидуальностей, которым всегда трудно ужиться вместе. Гомо сапиенс: зависть, злость, жадность и гордость. Если вы все еще не усвоили это, Шарлотта, то вам предстоят трудные открытия, — заключил он с жестокостью, которая потрясла девушку. Она смотрела на него, не зная, что ответить, а хозяин Херонсбриджа уже встал и с кратким «спокойной ночи» вышел.
Что так страшно изменило настроение Майка? Очарование Рождества было совершенно разрушено его горькими словами. Шарлотта отправилась спать. Давно она не чувствовала себя такой несчастной.
Февральский дождь хлестал в окно, а в комнатах гудел холодный ветер. Майк подписывал какие-то чеки, и когда он закончил, она начала разговор:
— Майк, у меня есть предложение, которое я хотела с вами обсудить. Можете уделить мне немного времени? — Он кивнул. — Помните заброшенный кусок земли за конюшнями? Тот, который когда-то был огородом.
— Ну, это уже история. После огорода он успел побыть и теннисным кортом, и загоном для птиц, а потом его снова неуклюже пытались превратить в огород.
— Сейчас это пустырь. И мне бы хотелось снова попробовать выращивать там овощи. Глупо не иметь огорода и свежей зелени, когда у вас столько земли.
— И вы умеете выращивать овощи?
— Немного. Учась в школе, я помогала маме на огороде. К тому же, здесь много книг.
— Но это трудная работа, а вы и так заняты.
— Но с тех пор как Тони уехал, у меня масса свободного времени. В любом случае никому не будет хуже. Если там построить теплицу, то можно будет выращивать помидоры, а деревенский магазин и гостиница с радостью станут их покупать.
