Капитолина ненадолго задумалась над ответом, но потом разразилась обстоятельным советом.
— Боюсь, что в этом случае убийство только усилило бы желание уйти из семьи. Эта девка из любовницы превратилась бы в святую! А этого допустить нельзя. Лучшее средство для того, чтобы погасить любовный огонь — оставить его без воздуха. А заставить влюбленных страдать — это совершенно противоположное. Надо создать для них прекрасные условия, и пусть забудут обо всем сами!
Капа радостно захлопала в ладоши. При этом щеки ее раскраснелись, а глазки заблестели, как осколки мокрого стекла.
— Елена Николаевна, это будет так просто! Зачем вы гоните от себя сына? Лучше помогите ему, как любящая мать.
Княгиня смотрела на свою невестку в полном недоумении. А та прохаживалась по комнате взад и вперед, рассекая модным веером воздух и слегка приподнимая легкий шлейф.
— Капитолина, что же вы несете, душечка? Как я могу согласиться с его сумасбродством?! Чем в этом можно помочь?
— Ну а как же нельзя? — Капитолина, потеребила самый крупный перстень с чистейшим бриллиантом. — Отправьте эту убогую лечиться! К каким-нибудь заморским докторам, да на пару… лет! С глаз долой, из сердца — вон, как говорит моя старая горничная.
Княгиня сразу же поняла ход мыслей своей невестки! Ой, не зря она считала Капу родственной душой! Так быстро придумала великолепный выход! Елене Николаевне было даже немного обидно, что столь блестящая затея пришла не в ее голову. На выполнение этой задумки женщине было не жалко никаких денег.
Она тотчас же поднялась с постели и велела послать за Машенькой. Ей нужны были хорошие доктора, практикующие где-нибудь подальше отсюда, и Маша должна была срочно заняться их поиском.
Превозмогая слабость, Елена Николаевна отправилась к Кириллу с тем, чтобы рассказать ему о перемене в своем решении.
Ему предстояла долгая разлука с Анной (во имя ее же блага, разумеется), а Елене Николаевне — кропотливая работа по подбору второй невестки.
* * *
Несколько месяцев спустя, в поместье князей Зелениных.
После выставки Кирилла Зеленина жизнь в поместье чудесным образом преобразилась. И это несмотря на то, что разгар сезона был еще впереди!
Елена Николаевна вконец оправилась от своего недуга и ежедневно получала приглашения на приемы по разным поводам.
Все хотели завести с новым художником более близкое знакомство, а, узнав, что он не женат, количество интересующихся резко возрастало.
Капитолина, заметив такое оживление в обществе, старалась держаться как можно ближе к своему деверю и всячески подчеркивала тесную с ним дружбу. Она постоянно приглашала подруг с молчаливого одобрения свекрови и кружила в мастерской Кирилла, практически не давая ему работать.
Кирилл не видел опасности в обществе легкомысленных девушек, потому что решительно не замечал их. Он регулярно писал письма для Анны, которые получала ее мать, и Наталья Степановна часто присылала ответы. Только ответы эти были сухи и однообразны, как прошлогодняя листва. А сама Анна не могла передать о себе никакой весточки.
Однажды Кирилл не выдержал и послал Наталье Степановне денег, которые получил недавно от графа. Он просил ее оставить лечение и немедленно отправляться с дочерью домой. Ответ на это письмо не пришел, и Кирилл метался, будто бы ему не хватало воздуха.
Первые дни выставки давно прошли, но Кирилл пока так и не закончил картину, для которой позировала любимая. Граф Мехцебер сообщил письмом, что они с супругой не приедут в срок, но обещали пожаловать к концу месяца. Кирилл дал себе обещание, за это время завершить написание картины.
Анна должна была стать жемчужиной этого сезона, даже если не сможет присутствовать здесь! Кирилл считал, что таким образом он сможет разделить с ней свой триумф и скрасить для них обоих время разлуки. На полотне Анна была как живая. Ее атласная кожа выглядела так натурально, что к ней хотелось прикоснуться рукой, волосы казались пушистыми и невесомыми, как лучи солнца. Правда, белого солнца. Все мазки на холсте Кирилл делал закругленными и мягкими. Его не оставляла мысль создать картину, которую Анна смогла бы «увидеть» пальцами.
В один из дней уединенной и изнурительной работы в своей мастерской он с удивлением увидел матушку, которая пожаловала к нему собственной персоной.
— Кирилл, я очень переживаю о твоем здоровье, — без предисловий начала она. — Мое материнское сердце было бы спокойно, если бы ты проводил больше времени в кругу своих друзей. Капитолина жалуется, что ты уделяешь ей и ее подругам слишком мало времени…
— Матушка, если вы хотите видеть в своем сыне повод для гордости, то я должен больше времени уделять работе. К чему мне общество ветреных знакомых Капитолины? Эти бабочки не продержатся в свете более одного сезона.
— Кирилл, о чем ты говоришь! Капитолина не имеет дурных знакомых. К тому же тебе нужны поклонницы твоего таланта! Именно они будут разжигать огонь твоей славы и заказывать новые картины.
Кирилл сильно сомневался в том, что матерью движут лишь благие желания, но выразил смирение как умел. После чего Елена Николаевна соблаговолила преподнести ему главную новость дня.
— Мне стало известно, что граф и графиня Мехцебер прибудут в Россию через несколько дней. Я уже звала их к нам. Надеюсь, тебе будет что показать им?
Кирилл кивнул, подавив неприятный холодок в груди. Картина была еще не закончена, и стоило бы поторопиться. А помимо этого, нельзя было допустить, чтобы матушка раньше времени заметила, кто изображен на картине, которую он рисует! Не надо было раздражать княгиню понапрасну.
При графе она сдержит себя, но сейчас… У Кирилла был повод опасаться за будущее своей работы.
Но княгиня настолько была занята своими мыслями о предстоящем визите и необходимыми хлопотами, что довольно быстро решила оставить Кирилла одного. Предварительно, правда, заручившись обещанием сына пообедать с ней в обществе одной очень молодой и чрезвычайно состоятельной вдовы.
* * *
В день, когда чета Мехцебер переступила границы их поместья, Кирилл был зол на себя, как никогда. Картина была закончена, но не принесла ему удовлетворения. Вся живость девушки, сквозившая в эскизе, испарилась! Он различал двухтонный подмалевок, которым выделялись ее глаза и губы, видел другие мелкие детали своей работы, но не видел самой Анны. Образ ее парил в его воображении, а он не мог ухватить его кистью!
Раздражение охватило Кирилла. Он понял, что до дрожи, до головокружения хочет видеть Анну! Чем раньше, тем лучше. И снова в его голове промелькнула мысль о том, что не стоило доверять благим намерениям матушки. Слепая или зрячая, Анна нужна ему!
