Зазвонил телефон. Оксана схватила трубку и сразу же поняла, кто это звонит.
— Привет, работница, — раздался веселый голос Валентины Курловой. — Ты долго еще собираешься сидеть?
— Я буду сидеть до того времени, пока не придумаю что-нибудь сногсшибательное.
— Я-то считала, что ты придумала уже десять сногсшибательных планов или я ошибаюсь?
— Ты близка к истине. Но ни один из них почему-то меня не устраивает.
Чтобы не терять времени зря, Оксана прижала трубку плечом к щеке и принялась рисовать следующий план. Она отвечала рассеянно, почти не заботясь о том, чтобы уловить смысл вопроса.
Валентина сообразила, что позвонила не вовремя.
— Ладно, работай. Надеюсь, тебе скоро это надоест. И учти, если ты будешь так задерживаться на работе, то мне придется пригласить какого-нибудь мужчину. Не коротать же мне время в одиночестве! Вот тогда тебе и придется сидеть на службе до самого утра.
— Я этого не боюсь, — рассмеялась Оксана и резко повернулась на вертящемся кресле.
Она зацепила баночку с разведенной тушью, которой заливала фоны на больших перспективных проектах. Обычно заказчики мало интересовались конкретными планами, им было нужно иметь огромный лист ватмана с красочно нарисованным проектом новой квартиры, обязательно в перспективе, с маленькими фигурками людей и мебелью.
Разведенная тушь хлынула на пластик стола и брызнула на рубашку Оксаны. Та вскрикнула.
— Что такое? Тебя кто-то щекочет?
— Да нет, тушь разлила, — объяснила Лозинская и, быстро попрощавшись, побежала к умывальнику отмывать пятна с рубашки.
«Какие идиоты наши клиенты! — вместо того, чтобы злиться на себя, злилась на чужих людей Оксана Лозинская. — Они ничего не понимают в том, что красиво, а что уродливо».
И ей припомнился последний заказ, когда внезапно разбогатевший провинциал купил в Москве квартиру и решил обставить ее с размахом, предварительно сделав капитальный ремонт. Все, что ни предлагала ему Оксана, тому не нравилось.
Наконец он повел ее к одному из его соседей. Скорее всего, ремонт тому делала какая-то бригад, халтурщиков в советские времена, промышлявшая сборкой коровников. На потолке красовалась гипсовая плитка с фальшивой позолотой. Пол покрывал паркет, выполненный по эскизам русских крепостных художников 18 века.
— Мне нужно сделать вот так, — сказал заказчик.
И Оксане тогда сразу же вспомнилась лекция по архитектуре, когда преподаватель им рассказывал о том, как строились на Руси храмы до 18 века. Обычно использовался аналог. Боярин приводил зодчего и говорил: «Мне нужно построить точно такой же храм, как во Владимире».
Разведенная тушь отстирывалась плохо, вода шла из крана чуть теплая, а туалетное мыло, лежавшее на умывальнике, никак не хотело растворить и унести с собой черное пятно.
Послышался звонок в дверь. Вахтер недовольно что-то пробормотал и припал к глазку. Затем заскрипели петли металлической двери. Оксана обернулась, надеясь увидеть кого-либо из знакомых сотрудников бюро. Но порог переступил высокий плотник, бывший еще совсем недавно свидетелем ее размолвки с Виктором. Вахтер удивленно воззрился на вошедшего.
— Чего это тебя принесло, Саша?
— Да кое-что забыл, — неопределенно ответил Александр Линев, проходя в помещение.
Конечно же, он соврал. Ничего из его вещей в помещении бюро быть не могло. Но проходя по улице, он заметил свет в окне и разглядел склонившуюся над кульманом Оксану.
Лозинская сухо поздоровалась и вновь принялась тереть уже посветлевшее пятно на своей рубашке.
Александр Линев прошелся между столами и остановился у кульмана Оксаны. Склонив голову на бок, он какое-то время изучал чертеж, а затем перешел к письменному столу и зашелестел листками.
Оксана покраснела. Не очень-то приятно было, что кто-то чужой копается в ее бумагах.
Наконец война с пятном была окончена. Оксана глянула на свою рубашку. От воды та сделалась полупрозрачной и сквозь тонкий батист виднелись кружева ее белья.
«Ну и черт с ним! Почему это я должна подлаживаться под остальных?» — подумала женщина и решительным шагом направилась к своему столу. Ей уже надоело смотреть, что какой-то плотник копается в ее бумагах.
— Добрый вечер, — холодно поздоровалась она.
Александр вздрогнул и отошел к окну. Он двумя руками отбросил за спину свои длинные густые волосы, и только сейчас Оксана заметила, что он не так молод, как кажется с первого взгляда.
— Извините, я кажется, слишком много себе позволяю, — неожиданно интеллигентно для плотника сказал Александр.
— По-моему, вы просто подглядывали. Это не очень прилично.
— Да, но это моя профессия.
— Подглядывать?
— Нет, — рассмеялся Александр, — моя профессия исполнять ваши фантазии. Иногда такого напридумываете, что потом приходится все менять.
— Я думаю, этот проект вам выполнять не придется, — усмехнулась Оксана.
— Простите, профессиональное любопытство. Меня, кстати, зовут Александр Линев.
— А меня Оксана Васильевна Лозинская, — женщина специально подчеркнула то, что к ней нужно обращаться по имени-отчеству.
Это не скрылось от Александра. Он весело посмотрел на Оксану.
— Ну что ж, Оксана Васильевна, я с удовольствием бы пожелал спокойной ночи и не мешал бы работать, если бы не увидел в вашем проекте одну очень досадную ошибку.
— Это только эскиз, — щеки у Оксаны порозовели.
— Да, но если в эскиз заложена изначально неверная мысль, то неправильным будет и весь проект.
Лозинская, уверенная, что в ее эскизе все в полном порядке, все-таки засомневалась.
— Покажите, — она приблизилась к кульману и стала совсем рядом с Александром.
— Вот эта стена, — показал немного огрубевшим от работы мизинцем Александр на заштрихованную полоску. — Дом, как я понимаю, старый?
— Да. Построен сразу после пожара двенадцатого года, — ответила Лозинская.
— Балки перекрытий, наверное, не менялись с того времени?
— Да. Они деревянные, — согласилась Оксана.
— Так вот, я могу вам определенно сказать, что вот эта стенка, которую вы собираетесь снести, и служит для них опорой.
— Не знаю, — покачала головой Оксана, — я сколько ни смотрела на нее, по-моему, это перегородка.
— Может быть. Но тогда никак эти балки не относятся к двенадцатому году, — усмехнулся Александр.
— Знаете, — возмутилась Оксана, — все-таки я — проектант, а вы — исполнитель.
— Иногда исполнитель знает куда больше, чем тот, кто составлял проект, — усмехнулся Александр Линев, облокачиваясь на письменный стол.
