жив. Никто не знает. Здесь меня все похоронили, были похороны, поминки, все дела. Прикопали вместо меня бомжа какого-то. Вот так.
Мила сидит с огромными глазами, смотрит как-то странно.
- Ты хоть осознаешь, что твое появление могло раскрыть все мои планы? Ты ведь понимаешь, что там, в лесу я не просто так оказался? Ты меня тогда спасла для чего? Чтобы сейчас раскрыть моим врагам? А если бы ты попала в беду? Ты хоть представляешь, какой козырь могла дать этим тварям?
Мила смотрит на меня огромными перепуганными глазами. Потом пишет только одно слово: «Прости»
Я только горько усмехаюсь.
- Ладно. Слава Богу, что я тебя вовремя заметил. Теперь давай ты. Пиши, как оказалась в городе? Что делала около "Альтрона"?
Мила начинает быстро писать. А я смотрю на нее и не могу насмотреться. Девочка, идеальная, моя. Беру в руки ее локон, заправляю за ушко. Мила вздрагивает, оборачивается на меня. Я снова теряюсь в ее глазах. Сам не понимаю, как сгребаю ее в объятия, сминаю нежные губы и целую, как голодный дикарь.
Сажаю ее на стол, притягиваю ближе, устраиваюсь между ее разведенных ног, Мила тоже отвечает на поцелуй со всей неумелой страстью. Ее вкус и запах сносят напрочь крышу. Веду по ее ноге вверх, но тут замечаю свежую ссадину и засохшую кровь на коленке. Это сразу охлаждает пыл, заставляет мозг включиться. Девочка не в порядке, я не знаю, что с ней было, и как она добралась сюда, а я набросился на нее, как тупой самец.
С трудом отрываюсь от сладких губ, рассматриваю ссадину ближе, только теперь замечаю еще и оцарапанную щеку, и ободранный локоть.
- Что это?
Мила отводит глаза. Потом пишет в блокноте: "Упала".
- Где? И как ты вообще в город попала?
Она протягивает мне лист, который писала до этого. Читаю, как она вчера выбралась из деревни на почтовой машине.
- Вчера? А где ночевала?
Мила снова пишет.
"Я заблудилась. Попала на окраину. Я только название улицы знала, ее на фото было видно в газете. И пошла с первого дома искать нужный".
- Боже! Улица ведь идет через весь город! Начинается на самой окраине, в ужасном районе! Ты там была?
Она кивает, а у меня начинают волосы шевелиться.
- Где ночевала, я так и не понял?
"Там был заброшенный дом и сарай. Я спряталась в нем, а упала, потому что темно было".
- Господи, Мила! - я в ужасе закрываю глаза.
Миллион страшных сценариев проносится в голове. Одна, в незнакомом городе ночью, немая.
- Зачем ты так рисковала, глупая?
Она зло поджимает губы и упрямо пишет:
"Потому что люблю тебя!"
Дурочка! Маленькая, глупая дурочка! Но понимаю, что спорить дальше нет смысла. Поэтому обнимаю мою крошку, прижимаю к груди сильнее и просто благодарю Бога, что привел ее ко мне. Значит права старуха, значит все-таки судьба. Иначе сложно объяснить то, что сейчас моя девочка оказалась в моих руках.
Глеб.
В голове все еще шумит, ее запах дурманит, отрываюсь от малышки усилием воли. Ей сейчас помощь нужна и внимание. И совсем не такое, как я устроил только что.
Возвращаю взгляд к разбитому колену, осматриваю внимательно локоть. Мила недовольно пытается увернуться, прикрыть ссадины юбкой, одергивает рукав кофты, пытается закрыться.
- Не дергайся! Это надо обработать.
Понимаю, что у меня особенно и лекарств-то нет. Чёрт. И покормить надо малышку, а в холодильнике мышь повесилась.
- Давай так, ты пока сходишь в душ, а я сейчас быстро в магазин сгоняю и вернусь, хорошо?
Мила обеспокоенно хватает меня за рукав, смотрит как-то испуганно.
- Не бойся. Я быстро. Здесь магазин на первом этаже есть. Пойдем. Подхватываю ее на руки и несу прямо в ванную. Ставлю около душевой кабинки.
- Ты пока помоешься, я уже вернусь! Я бы тебе помог, но боюсь, тогда в магазин я вообще не попаду. Вот чистое полотенце, надеть можешь пока мой халат. Мыло и шампунь на полке.
Коротко целую ее в губы, и спешно выхожу из ванной. Быстро лечу в магазин, он действительно на первом этаже в соседнем доме, впрочем, как и аптека. Покупаю все необходимое и уже через полчаса захожу назад в квартиру. Только, Милы нигде не вижу.
Заглядываю в ванную. Моя девочка мокрая в одежде испуганно сидит на полу, где тоже приличных размеров лужа. Чёрт! Сейчас, кажется, затопим соседей. Но мне по фиг, я бросаюсь к малышке.
- Мила, что случилось?
Она испуганно смотрит на душевую кабинку, показывает пальцем на форсунки гидромассажа. Замечаю, что смеситель переключен в положение подачи воды именно через эти, мало кому нужные штуковины. Чертов дурак, это ж надо было оставить деревенскую девочку наедине с таким зверем. Хочется улыбнуться, но понимаю, что Миле не до смеха. Она облилась, еще и холодной водой.
- Не расстраивайся. Не страшно. Я научу тебя обращаться с этой штуковиной. Снимай мокрую одежду, быстро!
Стягиваю с нее мокрую кофту, бросаю в лужу на полу большое полотенце. Настраиваю теплую воду.
- Вот так, смотри. Вот так нужно было повернуть переключатель. А выключить вот так. Поняла? - Мила кивает. - Давай, мойся, сухое полотенце вот в этом шкафу.
Подталкиваю ее к кабинке, очень стараясь не смотреть на ее тело, облепленное мокрой тканью. Выхожу на кухню, постоянно прислушиваясь, все ли в порядке с девочкой, а сам быстро нарезаю колбасу, сыр и овощи, раскладываю по тарелкам купленную пиццу, выкладываю в вазочку бисквитные пирожные, разливаю по кружкам чай. Как только стихает звук льющейся воды, иду к двери. Войти не решаюсь, если увижу ее не совсем одетой, могу не удержаться. Желание и так гуляет по венам, поэтому кричу из коридора:
- Мила, все хорошо?
И понимаю, что ответить-то она не сможет. Дурак. Все же приоткрываю дверь и заглядываю внутрь. Девочка стоит у зеркала, утопая в моем халате, пытается расчесать мокрые волосы. Увидев меня, смущается, опускает глаза.
- Мила, все хорошо? - она кивает. - Жалко, фена у меня нет. Ну, ничего. Пойдем, попьем чаю, как раз и волосы твои подсохнут.
Мила жует пиццу, запивая чаем, я же смазываю ее коленку антисептиком. Она вздрагивает, я усердно дую, уговаривая потерпеть. Девочка явно проголодалась, скорее всего, со
