– Как?
У нее был такой ошеломленный вид, что Спенсер расхохотался.
– Нужно потереть кожу, чтобы она стала шершавой. А потом я смажу эти места специальным составом и сверху прикреплю электроды.
– Прекрасно. И где мне тереть?
– Вот здесь, на предплечье, потом на макушке. Это вещество такое жирное. Твои волосы испачкаются. Извини.
– Ничего страшного, потом вымою. А на груди где будет электрод?
– Прямо... – Спенсер опустил глаза. На девушке была кофточка с молнией. Он дотронулся до своего сердца.
– Вот здесь? – Лекси немного расстегнула молнию.
Он, как завороженный, наблюдал за движением ее руки, когда миллиметр за миллиметром открывалась ее белая кожа.
Она слегка отодвинула воротничок, и Спенсер увидел бретельку бюстгальтера. Черного, а не розового кружевного, как ожидал.
Стоп, остановил он себя. В чем дело? Нечего разглядывать ее нижнее белье. Я ученый и должен вести себя, как врач с пациентом. Но тут Лекси опустила руку еще ниже, на грудь, и он почувствовал, что у него пересохло во рту.
– Здесь?
Спенсер на секунду зажмурился.
– Чуть выше. Нет, ниже. Девушка сделала, как он сказал.
– Нет...
– Покажи сам.
Ты ученый, Спенсер, ученый. Едва касаясь, он переставил ее пальцы на нужное место и отвернулся к оборудованию. Руки вспотели, и он вытер их о джинсы. Нужно быть внимательнее, напомнил он себе, а то током ударит.
Лекси послушно терла кожу наждачной бумагой.
Спенсер то и дело ошибался, подключая проводки, потому что пытался краем глаза незаметно наблюдать за ней.
– Я все... кажется. – Она показала ему руку, потом макушку и отодвинула воротничок. – Теперь садиться за пианино?
– Да.
Молодой человек взял механическую руку.
– Сначала просто играй, я проверю показатели давления. – Он прикрепил ее пальцы к пальцам механизма.
– Она тяжелая, я не смогу играть хорошо, – предупредила Лекси.
– Ты же не в «Карнеги-Холл» выступаешь. Просто делай, что можешь. – Спенсер сел на пол у компьютера. – Запомни, измеритель давления работает только на большом и указательном пальцах.
– Хорошо.
Наверное, все дело в свете, подумал он. Или угол зрения такой. Спенсер смотрел на нее и не мог отвести глаз. Неожиданно для самого себя он вдруг понял, что Лекси Джордан – очень красивая женщина. И волосы... и манера держаться... и выражение лица... Боже!
А ведь, впервые дни знакомства он считал ее просто симпатичной. Потом, после игры на бильярде, – привлекательной. А теперь...
А теперь ты должен сосредоточиться на цели своего визита, приказал себе Спенсер. Но сделать это становилось все труднее.
– Начинай, – сказал он.
Девушка кивнула, положила руки на клавиши. Музыка, сначала тихая, постепенно становилась все громче, пока не обрушилась водопадом звуков. Спенсер пристально смотрел на монитор, но мелодии, которые лились из-под пальцев девушки, казалось, парили вокруг.
Словно музыка Лекси что-то спрашивала, а ему очень хотелось ответить.
Спенсер потряс головой, отгоняя наваждение.
– Великолепно! – проговорил он, когда девушка закончила. – Чье это произведение?
– Рахманинова. – Она откинула волосы рукой с прикрепленным устройством. – Понравилось?
Понравилось? Да он с трудом дышал. Сердце билось в бешеном ритме, Спенсер едва держал себя в руках.
– Да, – ответил он, не в силах пошевелиться, как заколдованный.
– Хорошо, – улыбнулась Лекси, словно разрушив чары.
Что ты делаешь? – спрашивал себя Спенсер. Нельзя заводить с ней серьезные отношения, а потом добиваться гранта от фонда ее отца. Это породило бы слишком много сложностей.
Вздохнув, он взглянул, на кучу проводов на полу.
– Теперь давай подключим электроды.
Спенсер отнес все необходимое к пианино, сел рядом с Лекси, обмакнул ватную палочку в гель и намазал им красные пятна на предплечье и макушке девушки.
Теперь третье.
Молодой человек почувствовал, что у него сосет под ложечкой. Никогда прежде ему не выпадало такого испытания. Он и раньше работал с женщинами, но никаких затруднений при этом не возникало...
Он глубоко вдохнул, надеясь, что это поможет, но только еще больше погрузился в мускусный аромат ее духов.
А что, если забыть об этом дурацком электроде и поцеловать ее?
Кожаное нижнее белье. Я сошла с ума? – размышляла Лекси. Это ведь совершенно не мой стиль. И вообще, кожу носят только такие специалисты, как Франческа. А мой удел – хлопок.
Как неловко. Я же так расстегнула кофточку, что он не мог не заметить это дурацкое белье.
И никакой реакции. Абсолютно!
Так занят своими проводами, точно я не женщина, а бревно.
Так тебе и надо! Сиди вот теперь и страдай в этой лошадиной упряжи, которая словно кричит: «Эй, красавчик, развлечемся?» А застегнуться нельзя.
Нужно было переодеться, как только он попросил включить свет.
– Ой!
– Больно?
– Ничего. Волосы попали в молнию. Спенсер наклонился посмотреть, где они запутались, и тут же пожалел об этом...
– Что это?
– Рождественский подарок Франчески.
– Что?
Лекси покраснела.
– Это... шутливый подарок. Она и себе хотела такой заказать – только красный, – но не знала, удобный ли он, а вернуть потом нельзя. Поэтому, я надела, чтобы проверить, – торопливо объясняла девушка.
– Что ты надела?
– Мой... я думала, ты заметил. Еще бы не заметить. Но вежливо ли сказать об этом?
– Твой... наряд?
– Да. – Она расстегнула молнию до конца. – Кожаный.
Спенсер потрясенно смотрел на то, что подошло бы героине комиксов «Амазонки на тропе войны».
Этого он никак не ожидал увидеть.
Но не обратить на это внимания было невозможно.
– Волосы запутались в одной из молний, и я не могу с этой штукой... – Девушка помахала механической рукой. – Не мог бы ты?..
– Да, сейчас.
Первым делом он отключил проводки от механической руки.
Затем рассмотрел, куда попали волосы. Маленькая с крошечными зубчиками молния на бюстгальтере. Да... Спенсер старался осторожно распутывать пряди, не касаясь кожи. Безуспешно.
Он чувствовал, что вот-вот потеряет сознание, в голове пульсировала мысль, что он больше не в состоянии терпеть это напряжение, нужно что-то сделать.
Волосы не поддавались. В отчаянии Спенсер резко потянул их, и молния разъехалась, обнажив прекрасную белую кожу.
Лекси ойкнула и прижала ладони к груди.
– Щекотно! – вдруг улыбнулась она.
– Извини, – Спенсер тяжело дышал, – я не хотел.
– Пред тобою «Врата удовольствия».
– Врата удовольствия? – Голос у него охрип, но Лекси не заметила этого.
