на глаз натяну!
Она
Представить не могу, что сейчас будет. Кириллу вообще здесь находиться ни к чему! Столько лет прожила я без него, почти не вспоминая, но сейчас объявился с претензиями и страстным желанием пообщаться с дочерью. Хочет, пусть общается, конечно же! Время самое подходящее…
Это все говорю и думаю не я, но та часть меня, которая еще люто обижена и чувствует себя брошенной. Эту эмоцию не вытравить даже по происшествию стольких многих лет. Я чувствовала, что Кирилл меня бросал, когда задерживался допоздна или выбирал провести время с друзьями, еще где-то, где угодно, только не в арендованной им квартире, где его ждала замученная, затюканная жена, похожая на моль, с мокрыми глазами и вечно орущим младенцем на руках.
Мы не потянули семью, быть молодыми родителями, без поддержки со стороны, все равно, что стать щепкой, брошенной в море во время шторма.
Кто окажется сильнее? Крохотная щепка или бушующая стихия?
У Миланы с самого детства проблемы с пищеварением, сколько я с ней намучилась и по больницам бегала, чтобы более-менее наладить все… По-хорошему, ей и сейчас стоит придерживаться правильного питания, не налегать постоянно на вредную еду… Но разве ей докажешь? Я для нее внезапно стала врагом номер один, когда она положила глаз на Сашу. Не спорю, Сашка — красивый мужчина, все мои знакомые шутили, что ему бы моделью быть или в кино сниматься…
Вот и я повелась на эту картинку и кажущуюся безопасность! Но за красивой внешностью иногда скрывается внутреннее уродство и безграничная подлость.
***
Мужчины, судя по удаляющимся голосам, решили поговорить за территорией больницы. Не представляю, к чему может привести этот разговор. Сашка юлит изо всех сил, не знаю, почему он все еще надеется, что я к нему вернусь. После всего… Совсем с ума сошел, что ли?
Я уже подала заявление на развод через суд, сейчас нужно найти толкового юриста, чтобы представлял мои интересы. Не хочу отдавать Сашке половину стоимости квартиры, когда он в нее всего одной третью вложился. Хорошо, поделим, но поделим по-честному, а не так… Оттяпать себе половину и пировать там с моей дочерью?! Не выйдет!
***
Забываюсь коротким, но тревожным сном. Слишком много переживаний за последние дни. Еще я беспокоюсь за Джека. Конечно, как только я пришла в себя, сразу же позвонила соседке, которая за собакой приглядывает, и предупредила, что меня срочно положили в больницу. Она заверила меня, чтобы я ни о чем не переживала, и много-много раз пожелала здоровья.
Я столько добрых слов и пожеланий в свой адрес давно не слышала, это растрогало меня едва ли не до слез!
***
На следующий день справляюсь у врачей, когда могу покинуть больницу. Кирилл оплатил трехдневное пребывание, но я чувствую себя достаточно хорошо, не хочу лежать здесь несколько дней. У меня случился выкидыш, еще есть неприятные ощущения, плюс надо будет дополнительно провериться через некоторое время. Но на этом все…
Я решила покинуть больницу, под расписку. Просто полежать и погрустить, отпустить, наконец, все, что связывало меня с Сашкой, я могу и в квартире, на диване, в обнимку с Джеком. Эффект от дружелюбного и бескорыстно любящего меня существа будет намного больше, чем от этих унылых стен больницы.
***
Он (глава от лица Саши)
— Сашенька, ты куда так внезапно сорвался? — доносится из глубины квартиры требовательный голос Миланы.
Хотелось бы мне думать, что она беспокоится и все такое, но красавица не бежит меня встречать.
— Саш, я у телека, у меня на ногах носочки для педикюра с кремом, возьми с кухни лимонад и достань лед, пожалуйста! — командует она.
Я с трудом держусь на ногах. Наклоняться боюсь. Голова тяжелая, пульсирующая. Мне кажется, если я наклонюсь, голова перевесит все мое остальное тело, и я грохнусь, растянувшись на кафельной плитке в коридоре. И Милана не выбежит мне помочь, у нее же на ногах носочки с кремом, значит, скользко…
Приваливаюсь к косяку, кое-как стащив обувь с ног. Дальше ветровку.
— Уууу… — скулю. — Тихо-тихо…
Говорю сам себе, потому что двигаться получается не больше, чем по миллиметру. Грудина и ребра ноют. Кажется, мне сломали парочку ребер.
Господи, у меня все болит. Я весь хочу лечь в ванну со льдом и налакаться обезболивающего, просто забыться.
Мы сейчас в квартире, где раньше жили втроем: Я, Вика и Милана…
Я не стал долбить стены и потолок, чтобы проложить новую проводку, пока раскидал провода повсюду, закрепив их по стенам и потолку, ведь жить где-то надо, а жить у мамы… Невыносимо! Она мне всего за один вечер всю плешь проела своими рассказами о мошенницах, которые только и хотят, чтобы прибрать меня к рукам и вогнать в долги… Милана призналась, что жить у бабушки с дедушкой тоже не может. К тому же, жить у родителей и с еще более старшим поколением, для нас означало только одно — полный отказ от интима, а как от него отказаться, если молодой организм… требует?
Хотя сейчас мой организм требует лишь одного — покоя и мгновенного обезболивания.
Возможно ли такое?
Медленно плетусь по коридору. Все болит. Мне плохо.
Бывший Виктории отмутузил меня, напал, практически, без предупреждения. Совсем не по-мужски, если бы я был готов к схватке, мог бы держать оборону и дать сдачи достойно. Пока я могу сказать лишь то, что Кирилл избил меня, пригрозил большими проблемами и пообещал, что мы еще встретимся.
Еще он добавил, чтобы я держался от Вики подальше. Про Милану ни слова не сказал, но в таком состоянии, как сейчас, я не в состоянии даже дойти до кровати без остановки. Плетусь, как старый дед. Три метра пройду, отдышусь, наберусь сил.
Путь до кухни с морозильником занимает немало времени.
Милана еще нетерпеливо покрикивает:
— Саш, ну ты скоро? Пить хочу, не могу.
Даже не прикрикнешь на нее, набрать в грудь побольше воздуха не получается, колющая боль не дает вдохнуть. Я дышу поверхностно и часто, с трудом открываю морозилку в поисках льда. Там пусто. Только пакеты с замороженными овощами. Но хоть что-то. Взяв один из пакетов, направляюсь в зал.
Милана снова что-то говорит, требует, зудит,
