– Слишком далеко.
– Почему бы тебе иногда не брать отпуск? Ты же отдыхал с семьей?
– Когда жена и дочь были живы, мы путешествовали, жили в палатке, ездили в парки. Однажды даже летали в Калгари.
– Но не на побережье. Приезжай к нам когда-нибудь, посмотрим, сколько ты вылежишь на горячем песке.
Произнеся эти слова, Джинни замерла. А вдруг у него возникнет подозрение, что она не хочет терять с ним связь, что жаждет отношений, которые выйдут за рамки служебных и даже разовьются во что-нибудь долговременное?
Но Митч, казалось, ничего не заподозрил и ограничился уклончивым «может быть», что явно означало «нет».
Когда вечером они вошли в шикарный ресторан, Джинни показалось, что она попала в царство грез. Интерьер был великолепен, столы находились на большом расстоянии друг от друга – не так, как в ее ресторане, где пытались разместить как можно больше посетителей одновременно.
Здесь были даже танцплощадка и небольшой эстрадный ансамбль, тихо игравший где-то на заднем плане.
Когда один из мужчин заговорил о работе, Митч поднял брови.
– Так как с нами наши партнеры, которых, вероятно, до слез утомили деловые обсуждения, давайте придерживаться общих тем.
Джинни была удивлена его вежливостью – она думала, что это деловая встреча. Но настоящее наслаждение она почувствовала, когда все принялись обсуждать достоинства пляжей Флориды, Атланты и Южной Калифорнии. Это привело к дружеской пикировке о красотах обоих штатов.
Когда же заговорили о детях, Джинни бросила взгляд на Митча: не лучше ли перевести разговор на другую тему?
Но Митч удивил ее, рассказав эпизод с Джоуи и собаками на ранчо. Присутствующие развеселились. Митч не производил впечатления человека, готового выйти из-за стола, если разговор принимает неприятный для него оборот. Джинни внимательно наблюдала за ним и была потрясена, когда Митч подмигнул ей. Она покраснела и отвела взгляд.
В конце ужина Митч заказал для всех бренди и кофе.
– Музыка такая манящая, не пора ли немного потанцевать?
– Старина, ты же знаешь, я ненавижу танцы! – простонал Гарри Моррис.
Его жена радостно засмеялась:
– Дорогой, это приказ босса. Давай, давай, поднимайся!
Гарри встал подчеркнуто неохотно. Когда к танцующим присоединились Джим и его жена, Митч повернулся к Джинни:
– Потанцуем?
Она не могла ему отказать. Танец в его объятиях будет лучшей частью этого вечера. Джинни согласно кивнула. Она будет наслаждаться, стараясь не выдать себя, чтобы Митч не узнал, как ей нравится быть с ним.
От его теплой руки у нее на спине ее охватила дрожь. Митч держал ее в объятиях, как хрупкую драгоценность, которую нужно любить и лелеять.
«Такой и должна быть жизнь, – думала Джинни, – два человека любят друг друга и радуются тому, что они вместе». У нее мелькнула мысль о Марлис и Дейзи. Она никогда не видела их, но они живут в Митче. Забудет ли он их когда-нибудь? Или не забудет, но начнет новую жизнь – иную, но такую же полноценную?
– Я готов вернуться в отель, – прошептал он ей в ухо. – А ты?
– Если хочешь.
Джинни была разочарована – он танцевал с ней по обязанности. Она просто обманывала себя, пора трезво взглянуть на вещи.
Дав последние указания коллегам, Митч попрощался – утром они с Джинни возвратятся в Техас.
На пути к лифту он неожиданно остановил ее.
– Здесь на первом этаже есть танцевальный зал. Хочешь пропустить стаканчик на ночь и немного потанцевать?
– Я думала, ты устал.
Счастье вновь нахлынуло на нее.
– На самом деле я хотел отделаться от остальных и подумал, что это вполне дипломатическая уловка. К тому же не возникнет сплетен.
– А почему они должны возникнуть?
– Любой, глядя, как мы танцуем, заподозрит, что мы – нечто большее, чем босс и его секретарь.
– Неужели? – с трепетом спросила Джинни. – Почему?
– Потому что это правда, и только слепой этого не заметит. Потанцуем?
– С удовольствием.
Танцевальный зал был почти пуст. Когда Митч закружил ее, Джинни захотела, чтобы у этой ночи не было конца. Джоуи, ее работа, жизнь во Флориде остались где-то далеко. Этот вечер – сказка, а она, обновленная и свободная, парит на легких крыльях любви. Все для нее сосредоточилось на Митче, и она горела от предчувствия того, что может произойти между ними.
Она любит Митча Холдена, и это сильное, зрелое чувство совсем не походило на любовь, которую, как ей казалось когда-то, она питала к отцу Джоуи.
Ей нравилось танцевать с ним, каждое его прикосновение вызывало у нее чувственную дрожь, и пальцы, ласкавшие обнаженную спину, порождали в уме эротические картины.
Джинни нравилось разговаривать с Митчем, узнавать его взгляды, слышать сдержанный смех, когда ему было весело – что случалось редко, чаще в его глазах таилась печаль.
В отличие от Золушки, попавшей на бал, у нее не будет волшебной хрустальной туфельки и счастливого конца. Ее принц не ищет жену, он скорбит по ней. И у Джинни нет сказочной крестной.
Но, как и Золушка, она дорожила каждой секундой. По крайней мере воспоминания останутся с ней до конца жизни.
Когда они пошли к лифту, было уже поздно. Джинни казалось, что она попала в другое временное измерение, и она боялась сказать что-нибудь, чтобы не нарушить удивительное настроение и не столкнуться с реальностью. Еще несколько минут – и она окажется в постели и будет вновь переживать каждое мгновение этого вчера.
– Я чудесно провела время, – мечтательно сказала Джинни, когда двери лифта закрылись. – Думаю, Лос-Анджелес мне нравится.
Кроме них, в лифте не было никого. Митч притянул ее к себе, положил руку ей на плечо и легонько погладил.
– Больше, чем Тамблвид?
– Ммм, нет, наверное. Мне нравятся ранчо, Эмилин, Росита.
Джинни умолкла, спохватившись, что едва не сказала слишком много.
Они подошли к номеру, и Митч открыл дверь. Свет не был включен, и комнату освещал лишь отблеск огней, сверкавших за окном.
– Какая красота! – Джинни охватила взглядом безбрежное море светящихся точек.
– Она уступает твоей, – возразил Митч, закрыв дверь.
Когда он привлек Джинни к себе и жадно завладел ее губами, она вся отдалась поцелую. Она жаждала его прикосновений и чувствовала, как тоскует ее женское естество. Митч заполнил пустоту в ее жизни и принес ей счастье. Одиночество исчезло, она больше не одна, две половинки соединились в единое целое.
– Я хочу тебя, Джинни! – прошептал Митч, покрывая ей поцелуями лицо. – Останься со мной!
У нее радостно дрогнуло сердце.
– Я тоже хочу тебя, Митч! – призналась Джинни, сгорая от желания и страсти. Она обняла его крепче и притянула к себе. – Мне не верится! – прошептала она, подняв голову, чтобы поцеловать его под подбородком. – Так бывает только в кино.
