Сэм посмотрела на закрытую дверь кабинета Броди. Возможно, он оправился от них только физически.
Наконец раздался сигнал о поступлении новых сообщений на ее компьютер. Письмо было от Броди. В нем он просил распечатать на цветном принтере приложение из перенаправленного письма и принести ему. Файл был прислан человеком по имени Микки, который работал в агентстве частных детективов. Информация сопровождалась следующим кратким письмом:
«Привет, Броди. Вот то, что ты просил. Ничего интересного не нашел. Ведь я уже наводил справки о секретаре несколько недель назад. Ты их меняешь как перчатки. Надеюсь, эта тебе подойдет. Дай знать, если тебе еще понадобится моя помощь».
Сердце Сэм ушло в пятки. В приложении был подробный отчет о прошлом некой Деборы Уайлдер. Судя по письму Микки, женщина должна была заменить Сэм. Получается, несмотря на то, что он сказал ей в субботу вечером, он все-таки использовал ее и собирался выбросить, как и Люк.
Слезы застилали глаза, пока она распечатывала файл. На первой странице была фотография женщины. Немного за тридцать, черные волосы, круглое лицо. Не особо привлекательная, но и не отталкивающая.
Дрожащими руками Сэм взяла бумаги из принтера. Гнев высушил ее слезы. Как он смеет еще просить распечатать это! Или таким образом он решил сообщить ей, что она больше не нужна? Она даже не достойна того, чтобы услышать это лично?
Выхватив только что отпечатанную последнюю страницу, она зашагала по направлению к двери.
Пораженный, Броди встал, когда Сэма вихрем ворвалась в его кабинет. Радостная улыбка немедленно сменилась беспокойством, когда он увидел гневное выражение ее лица.
— Что это такое, черт возьми? — спросила она, поднимая вверх страницы. — Так ты собираешься избавиться от меня? Даже лично мне сказать не можешь?
В замешательств Броди нахмурился. Он поднял взгляд на бумаги, где на верхней странице красовалась фотография Деборы Уайлдер.
— Так, подожди… — начал он, но Сэм не слушала.
— Знаешь, а я ведь поверила, когда ты сказал, что не выкинешь меня на улицу после того, как мы переспим. Глупо с моей стороны, правда? Доверчивая Саманта всегда верит тому, что ей говорят мужчины.
— Перестань! — перекричал Броди ее тираду.
Сэм притихла, но была далека от того, чтобы успокоиться. Сердце ее бешено колотилось, а щеки раскраснелись.
Посмотрев на экран, Броди выругался.
— Я перенаправил тебе не то письмо, — начал объяснять он. — Я хотел, чтобы ты распечатала ежеквартальный финансовый отчет.
— То есть ты подыскиваешь мне замену, но пока не хочешь, чтобы я об этом знала. Мило.
— Нет, — настаивал он. — Я не увольняю тебя и не заменяю. Зачем мне делать это после всего, что между нами было?
Сэм начала зачитывать слова Микки:
— «Ты их меняешь как перчатки. Надеюсь, эта тебе подойдет».
— Я могу объяснить, — сказал Броди.
— Чудесно, я жду! — сказала Сэм и уперла руки в бока.
— Микки помогает мне наводить справки. Я просил его проверить тебя. Когда мне понадобилась информация о ком-то еще, мне было проще сказать, что я подбираю секретаря. Я не мог сказать ему правду.
— Почему?
Броди нахмурился и вздохнул, прежде чем ответить:
— Я должен был защитить брата.
— Он один из тех, кто изображен на той фотографии?
— Да. У меня три брата и сестра. Мы все на той фотографии, которую ты видела в коридоре. Мой брат Ксандер — конгрессмен. Он уже несколько недель встречается с этой женщиной и имеет на нее серьезные виды. Я хотел убедиться, что в ее прошлом нет ничего такого, что может навредить репутации брата и отразиться на выборах.
— Так ты просто проверял девушку брата? — оробела Сэм. Злость и боль, переполнявшие ее всего несколько секунд назад, испарились. Она закатила истерику на ровном месте.
— Да.
— И ты не избавляешься от меня?
Броди вышел из-за стола, взял из ее рук бумаги и, отложив их в сторону, обнял ее:
— Да разве я могу так поступить?
Сэм вздохнула и прижалась к нему.
— Извини, — проговорила она. — Я вспылила. Выходные прошли замечательно, даже слишком…
— Ты обжигалась раньше, Сэм. Это трудно забыть. Тяжело верить людям, когда они говорят, что никогда с тобой так не поступят. Они должны сначала это доказать, но даже тогда какая-то часть тебя будет ожидать подвоха. Поверь, я знаю, о чем говорю.
Сэм верила. Как она вообще могла подумать, что он может так поступить? Обняв его еще крепче, она пыталась сдержать слезы, которые на этот раз выступили совсем по другому поводу.
Броди посмотрел на нее, заботливо поглаживая ее плечи, и спросил:
— Что там у меня по графику на конец недели?
— Точно не помню. Последний раз, когда я смотрела, ты был практически свободен.
— Хорошо. А у тебя запланированы какие-то личные дела, скажем, со среды по воскресенье?
У Сэм не было никаких планов. Последние несколько месяцев безработицы поставили жирную точку на ее общественной жизни. Даже Аманде с трудом удавалось куда-нибудь ее вытянуть.
— Ничего не припоминаю.
— Замечательно. Прошу тебя распланировать мой график так, чтобы освободить эти дни. А в среду, в восемь утра, я буду ждать тебя с собранным чемоданом около дома.
Сэм раскрыла глаза от удивления. Неужели он хочет куда-то с ней поехать? Сердце ее радостно ухнуло, но в следующую секунду она спустилась с небес на землю. Как же они будут путешествовать?
— А куда мы едем?
— Это сюрприз, — улыбнулся Броди.
— А что мне с собой брать?
— Повседневную летнюю одежду. Захвати еще пару купальников. Я предпочел бы, чтобы ты практически все время была голая.
От его поцелуя по спине Сэм побежали мурашки.
— Довольно, — сказал Броди, оторвавшись от нее. — А то я могу потерять над собой контроль и нагнуть тебя к автомату для пинбола.
Улыбнувшись, Сэм неохотно сделала шаг назад.
— Ну раз ты настаиваешь… — Она многозначительно оглядела автомат, но все же решила оттолкнуть Броди. Но только сегодня.
Броди смотрел вслед удаляющейся Сэм, любуясь ее пышными формами, подчеркнутыми обтягивающей юбкой. Теперь, когда он уже знал, какое наслаждение таится под этой материей, покачивание ее бедер стало еще более соблазнительным.
Но как только дверь за ней закрылась, улыбка пропала с его лица, и он быстро вернулся к компьютеру.
Как же он мог так глупо ошибиться и отправить Сэм не то письмо? Теперь он понимал, что имели в виду его братья, когда говорили, что у них все мысли только об одном. Никогда в жизни он еще не был таким рассеянным.
