— Возможно, на этот раз вы сделаете исключение? — невинно осведомилась Дана.
— У тебя скверное чувство юмора. Впрочем, это неудивительно, — туманно добавила она.
Дана удивленно подняла брови, пытаясь понять смысл ее слов, но Марго быстро развернулась на каблуках и пулей вылетела из комнаты. Дана подумала, что Марго ведет себя слишком самоуверенно. Были ли у нее особые причины для этого? Имела ли она столь огромное влияние на Бретта, что могла увольнять и нанимать персонал по своему желанию? Во всяком случае, она сама, видимо, была именно такого мнения.
Минут через десять Бретту было доложено о возмутительном своеволии Даны. С галереи она могла слышать высокий, ясный голос Марго, полный эмоций. Девушка поколебалась немного, затем решила вступить в «драку». Она должна сделать это. Как только она подошла к лестнице, Бретт поднял голову и увидел ее.
— Идите сюда, Дана, — мягко позвал он. — Что такого ужасного вы тут натворили?
— Я тебе только что рассказала, Бретт… — пронзительным голосом начала Марго, но Бретт прервал ее:
— Ты слишком возбуждена, Марго. Успокойся.
Она удивленно уставилась на него, готовая в любой миг разразиться слезами. Дана спустилась в холл, чувствуя, как бешено бьется ее сердце.
— Сожалею, если я совершила проступок. Я действительно думала, что поступаю правильно. Это — мое единственное оправдание, если я вообще в нем нуждаюсь, — добавила она резко. — Но я не могу понять, как одна маленькая девочка, это трогательное, несчастное создание, может нарушить порядок и покой в доме. Сельская жизнь пойдет ей на пользу — Лалли ведь совсем бледная и слабенькая. Я думала, что смогу учить ее верховой езде…
— Это невероятно! — Марго готова была вновь взорваться. Она посмотрела своими яркими голубыми глазами на Бретта: — Это невозможно, Бретт! Пожалуйста, послушай меня!
Но он смотрел поверх ее головы на Дану. На его лице теперь была маска вежливости.
— У вас есть еще какие-нибудь пожелания? Платья для малышки, теплая одежда на зиму, возможно…
— Брюки для верховой езды, — поспешно сказала Дана. — Ей они понадобятся.
Бретт разразился смехом. Марго же, казалось, была готова схватить, что потяжелее, и швырнуть в Дану, но превозмогла себя, повернулась и быстро выбежала из комнаты.
— Она в ярости, — грустно заметила девушка.
— Из-за меня? Думаю, что из-за вас.
— Конечно, из-за меня, — согласилась она. — Как я могу подразумевать вас?
— Вы имеете нахальство подразумевать все, что хотите, — усмехнулся он. — Только дайте мне немного времени привыкнуть к вам, вот и все. — Он встал и прямо посмотрел ей в глаза. — В следующий раз, когда вы соберетесь перевернуть весь дом вверх дном, дайте мне знать, хорошо, малышка?
— Этого больше не случится, — искренне пообещала Дана с серьезным видом. Она была безмерно рада реакции Бретта на сложившуюся ситуацию.
— Я всегда смогу вложить деньги, если нужно, — просто сказал он.
— Вы всегда сможете сделать все, что пожелаете, — с притворной застенчивостью склонила голову Дана.
Бретт хмыкнул и, проходя мимо девушки, небрежно пробежал рукой по ее белокурой головке.
— Боюсь, что нет, Дана. Наши с вами отношения — это яростный бой каждую секунду.
Она повернулась и вопросительно посмотрела ему вслед, но он ушел, не обернувшись.
Лалли оказалась способной ученицей. Не было необходимости исподволь внушать ей уверенность в себе — здесь она чувствовала себя в своей стихии.
— Есть только один удобный способ сесть на лошадь, Лалли, — давала Дана ей первый урок, — поставить ногу в стремя и вскочить в седло.
Лалли внимательно наблюдала, как Дана, стоя возле плеча пони, укорачивала поводья на его холке на удобную для девочки длину.
— Отпусти поводья, пусть они свободно висят. Если тебе надо повернуть, натяни с этой стороны, — она показала, как нужно сделать. — Теперь ты получила контроль над своим пони, а он может спокойно поворачивать голову. Теперь внимательно посмотри на это.
Лалли прищурила глаза от яркого солнца и вся обратилась во внимание. Ей не требовалось повторять дважды. Дана встала лицом к передней луке седла своей лошади, повернула стремя и уверенно поставила ногу на железную перекладину. Затем, схватившись правой рукой за переднюю луку седла, отвела левое плечо назад, размахнулась левой ногой, легко взлетела в седло и выпрямилась, когда ее левая нога опустилась в стремя. Лалли зачарованно наблюдала. Если повезет, у нее тоже все хорошо получится.
Дана быстро спешилась, легко соскользнув с седла, даже не потревожив лошадь. Лалли повторила каждое движение, полная решимости добиться успехов. Старая школьная шляпа сползла ей на глаза. В своей рубашке и шортах, с тонкими, похожими на прутики ножками, она больше походила на мальчишку. Девочка была под большим впечатлением от мастерства Даны и уже начинала чувствовать к ней огромную привязанность. Дана добилась успеха там, где другие не могли.
Они уселись на изгородь, и Дана продолжила объяснять, насколько важны руки во время езды. Она сама будет помнить до самой смерти, что ей сказал Барт Прескотт, известнейший жокей. Он как-то заметил, что у нее «прекрасная пара рук». От этой похвалы глубокое волнение осталось на всю жизнь. В верховой езде естественная легкость управления лошадью приобреталась во многом упорным трудом и тренировками, но для некоторых это было врожденным даром, «прекрасной парой рук». Еще в детстве отец посадил ее на спокойную лошадь и заставил ездить по кругу с завязанными глазами на огражденном дворе, принимая и передавая сигналы лошади легкими прикосновениями к поводьям.
Лалли, затаив дыхание, слушала рассказы о том, как бушмены, сельские жители, и рабочие на фермах, а также жокеи на скачках пользуются различными стилями и техникой управления лошадью. Урок продолжался с демонстрацией всего этого на практике. Дана заранее решила, что так Лалли быстрее научится всему необходимому.
На следующее утро они столкнулись лицом лицу с Марго, ожидавшей у главного входа автомобиль. Она взглянула на них, поглощенная своими мыслями, и прошла мимо, даже не поздоровавшись, но потом обернулась.
— Не следует ли этому ребенку делать свои уроки? — резко спросила она, сверкнув глазами на Дану. — Я уверена, что из тебя получится прекрасная учительница.
— Следующие две недели я не собираюсь возвращаться в школу! — буркнула Лалли.
— Простите? — Марго уставилась на ребенка, как будто с трудом могла поверить в то, что услышала.
Лалли угрюмо замолчала, чувствуя себя неуютно под взглядом Марго, в котором сквозило холодное неодобрение.
