– Хорошо, – задыхаясь, произнес Этан. – Сдаюсь. Что надето на тебе сейчас?
Она обвила его шею руками, потом приблизила губы прямо к его уху. От ее дыхания мурашки побежали по его повлажневшей коже.
– Ничего.
До него не сразу дошло, что Гвен имеет в виду. А когда он понял, что она хотела сказать, то не сразу поверил.
– Боже мой, – наконец произнес он. – Ты хочешь убить меня?
– Ни в коем случае, – произнесла она голосом, которым, вероятно, говорила Ева, собираясь соблазнить Адама. – Просто пытаюсь попробовать нечто новенькое, – добавила Гвен. – И слегка облегчить тебе жизнь, насколько я понимаю.
– Ты даже не представляешь…
Покачав головой, он начал сбрасывать с себя одежду.
– Надеюсь, ты не возражаешь. Мне кажется, я не доберусь до спальни. Я хочу заняться с тобой любовью прямо здесь, у двери. Если ты против, скажи сразу, потому что я не смогу остановиться.
– Я хочу, – прошептала Гвен.
Как она хотела бы, чтобы Этан знал настоящую Гвен Томас и его влекло бы к ней так же, как к той Гвен, которой он ее считал. Или чтобы она на самом деле стала такой, как ее «второе я». Чтобы ей нечего было скрывать от него.
Но она уже выбрала не ту дорогу и не видела пути назад. Хотя, если бы это было в ее силах, Гвен сделала бы все, чтобы только сохранить их отношения.
Если Этан этого захочет, конечно. Потому что теперь Гвен точно знала… она не просто испытывает физическое влечение к нему и не считает, что возможно влюбилась в него.
В какой-то момент между тем первым вечером, когда она вошла в «Злачное местечко», и сегодняшним днем Гвен по уши влюбилась в Этана. Она мечтала находиться с ним – в его постели, в его объятиях, в его жизни – вечно. Такого не могло быть, конечно. Она знала это. Но мечтать не запретишь.
Через несколько часов Гвен проснулась в чернильной темноте. Этан спал рядом с ней. Ровное дыхание вздымало и опускало его грудь, и она долго смотрела на него, спящего.
Взглянув на электронные часы, стоящие на ночном столике, она увидела, что было около трех часов ночи.
Гвен чувствовала себя, как Золушка на балу. Если она останется до утра, то, скорее всего, снова превратится в обыкновенную простушку. Но если уйдет сейчас, Этан будет продолжать считать ее прекрасной принцессой.
Ее сердце сжалось при мысли, что она может больше никогда не увидеть его, но выбора не было. Лучше исчезнуть, сохранив приятные воспоминания о проведенном с ним времени.
Пока он не разобрался в том, что она представляет из себя на самом деле, и не возненавидел ее за обман.
Откинув простыню, Гвен осторожно выбралась из объятий Этана и, сев на краю кровати, опустила босые ноги на ковер.
Осторожно двигаясь, она собрала свою одежду в лучах лунного света, льющегося сквозь окно в дальнем конце комнаты. Одеваясь, бросила взгляд на кровать, чтобы убедиться, что Этан спит. Она надела туфли прямо на голые ноги, сунув чулки в свою сумочку, которую обнаружила на черном лакированном туалетном столике.
Гвен уже была на полпути к прихожей, а все еще не могла заставить себя уйти. Пока.
Вернувшись на цыпочках к кровати, она наклонилась над все еще неподвижным Этаном.
– До свидания, – прошептала она, и слезы брызнули у нее из глаз. Поцеловав кончики пальцев, она слегка дотронулась до его щеки. – Я люблю тебя.
Он не пошевелился. Не было никаких признаков того, что она разбудила его или что он услышал, как бьется ее сердце. И это к лучшему, с ее точки зрения.
Чтобы не разрыдаться, Гвен опрометью выскочила из квартиры… совсем как Золушка, убегающая от своего Прекрасного Принца.
Этан повернулся в кровати и протянул руку к женщине, которая, как он знал, должна была лежать рядом. Но если в прошлый раз он ожидал, проснувшись, увидеть Гвен, то сейчас в глубине души понимал, что ее здесь нет.
Черт! В чем дело? Почему эта женщина не может оставаться с ним всю ночь? Он поклялся, что, когда в следующий раз ему удастся затащить ее в постель, он не позволит ей уйти.
Опершись на локти, Этан сидел какое-то время неподвижно.
Разве не понятно, хотя он и не говорил этого вслух, что он не желал, чтобы Гвен уходила? Ему хотелось, чтобы она осталась здесь, рядом с ним, на весь день.
Он все еще чувствовал ее аромат. На своей коже и на простынях. Этот аромат был везде: в носу, во всех порах и в его душе.
Это было больше, чем просто физическое ощущение. Она заставила его чувствовать себя по-новому и просыпаться утром с мыслями о том, когда он увидит ее снова. С мечтой увидеть ее.
Хотя это вовсе не означает, что он хочет быть с ней!
– Ладно, Банкс, – сказал он себе, пытаясь сохранить хладнокровие. – Подумай об этом. Подумай хорошенько.
Неужели желание видеть Гвен, используя каждую возможность (лучше – двадцать четыре часа в сутки), означает, что он готов к особым отношениям? Может быть, даже… постоянным?
Этан ждал, когда его охватит привычная паника. Ждал, что в памяти возникнет воспоминание о предательстве Сьюзен, а в душе – сожаление обо всех предшествующих женщинах, с которыми он встречался в клубе, если ему захочется связать себя исключительными отношениями с одной-единственной.
Ничего. Никакой паники. Никаких сожалений.
Он подумал о Сьюзен и о том, что почувствовал, когда она бросила его. Обычно в таких ситуациях его охватывали ярость и негодование, и настроение было испорчено на весь день.
А сейчас он вдруг обнаружил, что… ничего не чувствует. Да, Сьюзен была частью его прошлой жизни, и он ни за что бы не женился на ней снова, если бы у него появился такой шанс. Но от мыслей о ней и о том, как она его использовала, давление не поднялось.
Интересно…
Тут он подумал о Гвен, и теплое умиротворяющее чувство захлестнуло его. Он понял – совершенно неожиданно и предельно реально, – что Гвен ни в чем не походит на Сьюзен.
Этан представил длинные темные волосы Гвен и улыбку, всегда играющую на ее губах. Он вспомнил ее смех и ощутил тот же прилив адреналина, как в ее присутствии.
Затем он подумал о том, какое будущее их ждет, если они с Гвен будут вместе.
Этан мысленно увидел, как они идут, держась за руки, и тесно прижимаются друг к другу. Он представил, как она лежит, свернувшись калачиком, на диване в его кабинете в клубе, а он работает за своим письменным столом. Представил, как она потягивает фруктовый сок, пока он принимает заказы за стойкой бара.
Он представлял ее в своей квартире, где она чувствует себя как дома. Он мысленно видел, как она идет по проходу храма к нему, а ему не терпится назвать ее своей женой. И тут он увидел их через несколько лет. Двое или трое детишек танцуют вокруг елки, а они с Гвен, стоя поодаль, наблюдают за тем, как те открывают подарки, которые им принес Санта Клаус.
