— И вам.
Он усмехнулся. Дженна не поняла почему, но решила не выяснять.
— Дженна?
Ее ждали за соседним столиком. Черт подери, за соседним столиком!!!
Дженна готова была испробовать каскадерский трюк из голливудских блокбастеров, о котором давно мечтала, — выпрыгнуть ласточкой в окно. Но до окна далеко, и слишком близко парковка. А у умных героев всегда все предусмотрено или просчитано.
Марк Бонелли оказался знойным брюнетом среднего роста с ранней сединой на висках. Ничего. Но и ничего особенного тоже. Впрочем, случайная встреча с Морганом подействовала на Дженну как ледяной душ, и если до того ей почти удалось убедить себя, что все отлично и будет только лучше, и она нашла для себя отличный выход из затянувшегося одиночества, то теперь эта дырявая ширма от совести и вовсе стала ни к чему.
Хорошо, что у нее был большой опыт по удержанию улыбки на лице в самые трудные моменты.
— Добрый вечер, Марк.
Он встал и галантно помог ей сесть. Слава Всевышнему, Марк усадил ее не по диагонали от Моргана, а на одной линии с ним. Ей хотя бы не придется смотреть ему в глаза. Ощущение присутствия — наименьшее из зол, возможных в этой ситуации.
Дженна чувствовала себя так, будто платья на ней нет совсем.
— Я и подумать не мог, что мне повезет настолько.
— Вы мне льстите.
— Отнюдь нет. Это вы польстили мне согласием на встречу, Дженна. Предлагаю заказать вина и выпить за счастливые случайности и подарки судьбы.
— Да, конечно.
— А тот человек, с которым вы поздоровались…
— Мой босс.
— О-о-о… — Марк понизил голос: — Не желаете ли пересесть?
— Спасибо. Все в порядке.
«Бежать — недостойно», — напомнила себе Дженна. Хорошо, что ее совесть хоть в этом на ее стороне. Дженна решила успокоить расшалившееся сердце чтением меню.
Подоспел вышколенный молоденький официант, принял заказ и испарился.
Дженне казалось, что какой-то шутник-извращенец утыкал ее стул иголками. Руки девать было отчаянно некуда, и она от безысходности терзала салфетку. Но продолжала улыбаться. Марк смотрел на нее глазами сытого кота, перед которым поставили блюдо с форелью. Предвкушение удовольствия, которое по объективной причине нужно отложить на потом, так и светилось в его глазах.
— Итак, Дженна… — Марк откупоривал бутылку, принесенную официантом. — У вас, кстати, очень красивое имя. Но я хотел бы обращаться к вам на «ты».
— Пожалуйста.
— Тебе здесь нравится?
Дженне, конечно, могло бы здесь понравиться. Если бы она пришла сюда, скажем, в компании Мелиссы и Кэт, чтобы отметить какой-нибудь свой девичий праздник в душевной компании. Сейчас ей здесь было плохо. Она чувствовала себя неуютно перед человеком, что сидел напротив, и сгорала от стыда перед другим — сидевшим сбоку.
— Да, здесь очень мило. Я тут, честно говоря, впервые. Но все…
Дженна запнулась. Между столиков к ним шла Хелена Фримен в нежно-изумрудном бархатном платье. Дженна опознала ее по знакомым драгоценностям. Ее наряд был блистателен. Ее лицо было уставшим и злым, но безукоризненно накрашенным.
— Все великолепно, — закончила Дженна.
Значит, вот так. Не удар судьбы, нет, — так, оплеуха. В ушах до сих пор звенит… И ей еще было стыдно перед Морганом! Ах, подумать только, как это низко — назначить незнакомому мужчине свидание вслепую, чтобы приятно провести время и пощекотать женское самолюбие! Какой позор! А Морган — примерный семьянин. Вот, ужинает с законной супругой. И все у него хорошо. Наверное, мирятся после недавнего инцидента… А ты, Дженна, сиди и смотри на двух голубков! Такова твоя доля! Ну уж нет!
— Марк, — проворковала Дженна совсем другим тоном, — ты не против, если я отлучусь на минуточку? Попудрить носик.
— Конечно, Дженна. Я буду ждать, сколько понадобится.
— Отлично! А потом с меня — тост.
Дженна танцующей походкой направилась в сторону дамской комнаты. Она не знала, смотрит ли на нее Морган. Смотрели другие — это точно. Но он тоже должен, должен смотреть, должен видеть, что она молода и красива и что ей очень хорошо живется в этом мире!
По счастью, в туалете никого не было, и Дженна на несколько минут осталась одна. Здесь было много зеркал, видимо, чтобы дамы могли лишний раз полюбоваться своими нарядами и удостовериться, что к ним не пристало ни единой пылинки. Дженна едва узнала женщину в отражениях — слишком высокая на этих каблуках, слишком яркая, слишком сексуальная.
Хорошо. Славно. Это именно то, что нужно. Ей хотелось бы прокричаться, на худой конец — беззвучно, но гулкое, как пустота, отчаяние уступило место какой-то злой веселости.
Морган ничего не заподозрит. Морган будет уверен, что она — сердцеедка, которая только на работе выглядит как серая мышь. Морган поймет наконец, что она женщина. Даже если ей придется вывернуться наизнанку.
Кстати, кто знает, может, это поможет? Вдруг у нее внутри и правда живет роскошная обольстительница? А вот и проверим!
Макияж Дженны был безупречен — даже поправить нечего, но зато ей удалось поколдовать над прической. Дженна распустила пучок, взбила волосы пальцами и нарочито небрежно уложила в пучок, оставив несколько прядок. Дерзкий эффект ей понравился. Сегодня же вечер четверга, а не утро понедельника. Время для совсем других масок!
И никаких слез.
И пусть Морган хоть на мгновение пожалеет, что такая женщина сегодня не с ним.
Ее перевоплощение не прошло для Марка незамеченным — он весь аж потянулся ей навстречу. Дженна ослепительно улыбнулась ему. Она заставила себя взглянуть на Моргана, когда проходила мимо его столика. Их взгляды пересеклись. Естественно, он ничего не сказал, но Дженне показалось, что его зрачки чуть расширились.
И хватит, пожалуй, смотреть на несбывшуюся мечту. Дженна сняла очки. Видела она без них плохо, слава богу, что не спотыкалась о мебель, но зачем они ей сейчас? Марк сидит близко, его ей прекрасно видно.
Как приятно, когда ты не одна. Пусть даже твой кавалер — всего лишь статист на роли, которую ты ему отводишь.
Дженна и сама играла. Она была вдохновенна и неподражаемо хороша. Она щебетала без умолку, ее реплики искрились остроумием, она улыбалась, как солнце, она охотно смеялась шуткам Марка. Даже если бы ей на самом деле было очень хорошо, она бы не смогла это так великолепно продемонстрировать. Марк таял и даже, кажется, был чуточку в нее влюблен. Ничего страшного. Этот ловелас — не тот человек, чьи чувства она будет щадить. Она всего лишь сто двадцатая или двести первая — какая разница?! — женщина в его коллекции, ничего с ним не случится, если она ему в чем-то откажет. А откажет ли она ему, это еще вопрос.
