— У меня нет ни малейшего желания ее видеть, — натянуто заявил он, на сей раз, избегая смотреть Паоле в глаза.
— Мистер Т, я думала, вы справедливый человек.
— Я и есть справедливый! — Он вскочил и зашагал к бассейну.
Паола последовала за ним, но не спеша, давая ему возможность немного остыть. Она знала его недостаток: упорство, неуступчивость. Благодаря волевому характеру он, конечно, поднялся на самый верх общества. Этим он гордился, но любая оплошность могла стать для него катастрофой.
— Когда-нибудь раньше Дэвид доставлял вам такого рода беспокойство?
— Нет, — обронил он, не поворачиваясь к ней.
— Неужели он так уж ограничен, начисто лишен здравого смысла? И почему вы так уверены, что он допускает ошибку?
Старик пожал плечами и разочарованно произнес, не отвечая на вопрос:
— В отношении Дэвида я строил такие планы…
— Понимаю.
— Я хотел, чтобы он женился на девушке из порядочной семьи, принадлежащей к избранному кругу…
Паола дружески похлопала его по плечу.
— И она должна была быть похожа на вашу жену… — Намек выглядел предельно прозрачным.
Он замялся.
— Моя жена была совершенно особенной. — Голос прозвучал нежно.
— У меня и в мыслях не было сказать что-то плохое, — вздохнула Паола.
— Вы понимаете, что мы с ней выходцы из одного круга.
Конечно же, она это знала. Он всегда подчеркивал то, что сотворил себя сам, что он и его незабвенная Эмили трудились бок о бок, чтобы обрести то, что имеют.
— Эмили всегда оказывалась на высоте, потому что была леди от природы, и не важно, какого она происхождения — она все равно оставалась леди.
— Мне надо закончить работу, — сдержанно напомнила Паола.
В тот день Мэтт задержался в офисе. Когда он собирался уходить, неожиданно явилась мать.
— Рейчел сказала, что у тебя никого нет, поэтому я решила зайти поговорить, — объявила она, переводя дыхание.
Она, как всегда, выглядит великолепно, подумал Мэтт. Сегодня на ней был безукоризненного покроя костюм цвета зрелой тыквы. Жакет расстегнут, под ним черная шелковая блузка. Из украшений — кремовые жемчужные бусы.
Бетти грациозно устроилась на одном из стульев перед письменным столом, скрестила ноги, улыбнулась.
— Всю прошедшую неделю мне не удавалось с тобой поговорить.
Мэтт нахохлился.
— У меня много дел, мама.
— Дорогой, — начала она. — Я ведь не упрекаю тебя. Я просто констатирую факт.
Мэтт почувствовал, как подвело живот. Зачем она явилась? Ведь то же самое мог сказать отец, и Мэтт воспринял бы все с легкостью. Но с матерью их отношения складывались по-другому. При ней он чувствовал себя провинившимся ребенком. Но только не сейчас. Ей не удастся на него повлиять.
— Я хотела спросить… Мне кажется, субботний вечер удался, не правда ли?
— Да, конечно, вечер удался.
— Я рада была бы еще раз повидаться с твоей Паолой.
— Мама… — он пытался не показать своего глубокого разочарования, — слово «твоя» совершенно неуместно.
— О, ты же понимаешь, что я имела в виду, дорогой.
Уж как не знать!
— Мне понравилась эта девушка, — продолжала она. — Хотя, конечно, мы с отцом все время надеялись, что ты и Сара… Но, как оказалось, Сара тебе совсем не подходит.
Мэтт знал, что нужно помолчать. Если он сейчас согласно кивнет, то мать, в конце концов, уйдет ни с чем.
— А ты думаешь, что Паола мне подходит?
— Мэтт, я лишь сказала, что мне понравилась эта девушка.
— Почему тогда ты не назначишь ей свидание? — Кажется, он покраснел.
— Вот что, Мэтт… — Игривый огонек мелькнул в ее глазах.
— Ты уже все сказала? — Почему она не уходит?
Бетти вздохнула, встала, выжидающе посмотрела на сына, затем обошла стол, наклонилась и обняла за плечи.
— Извини, Мэтт. Это, конечно, не мое дело. Ты вправе на меня сердиться.
Она пошла к выходу, а Мэтт оставался в кресле. Опять ей все удалось: он почувствовал себя виноватым.
К одиннадцати часам воскресенья Паола уверилась в том, что Мэтт не позвонит.
Что за человек? Гордыня встала между ними непреодолимой преградой. Что бы они ни делали, везде была вездесущая гордыня. Женщины более склонны признавать свои ошибки, мужчины же все одинаковы. Мистер Т проявляет малодушие в отношении своего сына, а Мэтт малодушен во всем, что касается их отношений.
Итак, если он не желает позвонить по собственной воле, придется его слегка подтолкнуть к ответному шагу. Но как? Здесь все нужно продумать. Ей всегда удавалось поразмышлять, когда она делала упражнения. Она вставила в магнитофон кассету с аэробикой Джейн Фонды.
Через двадцать минут истязаний зазвонил телефон. Паола перевела дыхание, сердце учащенно билось, пот катился градом. Она уменьшила звук и на четвертом звонке сняла трубку.
— Алло?
— Паола? — Это был Мэтт.
Волна радостного возбуждения захлестнула ее.
— A-а… Привет, Мэтт. — Дыхание все еще было сбивчивым.
— Ты куда-то бежала?
— Не бежала — делала упражнения.
— Прекрасно. Это очень полезно.
— Я того же мнения. — Надо же какое единодушие!
— Как жизнь?
Она с трудом сдержала смешок. Совершенно очевидно, что он пытался придать голосу бесстрастность. Взрослые люди, а ведут себя как подростки.
— Да ничего. А у тебя?
— О, у меня тоже все в порядке. Занят, конечно.
— Конечно. Я тоже. — Она чиркнула ногой по ковру. Ну, конечно, он позвонил неспроста. Ей первой нужно разбить лед.
— Погодка прекрасная, правда?
— Превосходная, Паола…
— Мэтт…
Они обратились друг к другу почти одновременно. И оба засмеялись.
— Хорошо. Ты первая, — предложил он.
— Нет, ты, — возразила она.
— Я получил твою записку. — Мэтт сказал это сиплым голосом.
Она ощутила внезапную пустоту в желудке.
— Я догадывалась, что получил. — Ее голос звучал совершенно непривычно. А чего, собственно, нервничать? На секунду все это перестало казаться игрой. Неужели ей действительно не все равно, какого мнения о ней Мэтт Норман?
— Тебе бы хотелось располагать мною сегодня по своему усмотрению?
Теплота разлилась по всему ее телу. Она почувствовала, как ее губы почти непроизвольно расплываются в улыбке.
— У тебя на этот счет есть какая-нибудь идея?
— Мне все равно. Что бы ты ни предложила, я принимаю.
— Тебе действительно все равно, куда мы поедем?
— Все равно.
— Ну, в таком случае, мне предложили два билета на игры в Ойлерсе. Начало в три. Годится?
— Игры в Ойлерсе?..
