Фелипе вежливо поблагодарил его и заверил, что обязательно посоветуется с Анжелой. Позже, по дороге домой, он с легким пренебрежением заметил ей, что старикан наверняка задумал что-то такое, что не сильно уменьшит его банковский счет, поскольку, несмотря на огромное богатство, он имел заслуженную репутацию скряги.
— Что-нибудь из кухонной утвари вполне его устроит, — добавил Фелипе. — Предпочтительно что-то простое, но нужное.
Но Анжеле понравился дон Хосе. Она была уверена, что чем дальше, тем больше будет его любить, даже если он скупой.
— Думаю, на твоих кухнях и так все есть, — ответила она. — И потом, у тебя же несколько домов, а значит, и несколько кухонь.
— Верно. — Фелипе взглянул на нее, сидевшую рядом с ним в машине. — Но хозяйка у них всех будет одна — ты! Тебе решать, что и когда там нужно будет добавить! Все это — полностью на твое усмотрение!
Несколько часов спустя Фелипе был приветлив с ней, как никогда раньше. Получив разрешение доньи Миранды отвезти невесту поужинать во второй раз с тех пор, как была объявлена их помолвка, он стал вести себя так, что удивил Анжелу, и мог бы удивить миссис Раддок, если бы та не осталась на вилле, мрачно заявив, что будет безмерно скучать весь вечер.
Снова сидя в машине рядом с Фелипе, Анжела, одетая в яблочно-зеленое платье с серебряной вышивкой, гадала, что же он сказал вдове с дымчато-серыми глазами и красивым ртом, что она так спокойно согласилась провести без него несколько часов: ведь он все-таки пригласил ее в гости. Несомненно, ее приятель Джонни изо всех сил постарается развлечь ее, но Уиллоу с момента приезда на виллу совершенно ясно дала понять, что по сравнению с Фелипе Джонни для нее был никем.
Анжеле было жаль Джонни, который так очевидно обожал красивую вдову, что, как привязанный, всюду следовал за ней, если та позволяла. А когда презрительно прогоняла его и он в замешательстве отступал, даже тогда не переставал относиться к ней с благоговением.
Анжела вспоминала Уиллоу и ее молодого поклонника и думала, как несправедлива жизнь, если милый и вполне безобидный юноша вроде Джонни готов на все ради женщины, которую обожает и которая вытирает об него ноги. Сама же Анжела, собирающаяся замуж за мужчину, которого не любила, прекрасно понимала, что, будь у него выбор, он был бы сейчас с Уиллоу. И без сомнения, тогда ему не пришлось бы заставлять себя веселиться, тем более что Анжела не особенно реагировала на его старания. Собственно, она только удивлялась, зачем ему все эти усилия. Если бы он молча сидел за рулем и не делал ни малейших попыток быть интересным собеседником, результат был бы таким же.
Но через некоторое время она поймала себя на мысли, действительно ли Фелипе притворяется, или и вправду он с удовольствием предвкушает этот вечер вдвоем. В его разговоре не было ничего вымученного, и, как ни странно, Анжеле показалось, будто он словно помолодел по сравнению с тем временем, что они провели на вилле его дяди, дона Хосе Мартинеса. И еще Фелипе не был так сдержан, как часто бывал в обществе миссис Раддок.
Когда Анжела спросила, куда он везет ее, Фелипе попросил ее подождать и все увидеть самой. До этого он с энтузиазмом расписывал прелести маленькой рыбацкой деревушки, и девушка предположила, что место, куда они направлялись, было не из тех, в которое он отвез бы Уиллоу Раддок, — хотя Фелипе и обещал Анжеле шампанское и изысканный вечер.
Они миновали несколько живописно расположенных рыбацких деревень, уже окутанных сиреневой дымкой после захода солнца и сверкавших огоньками, похожими на звезды, сияющие сквозь шифоновую занавесь. Спускалась одна из обычных ночей на побережье в это время года, в теплом воздухе плавали тяжелые ароматы цветов, ночной ветерок играл прядями волос Анжелы. Дорога пошла вверх, снизу доносился шум волн и время от времени долетал порыв соленого ветра.
У Фелипе была открытая машина. Анжела с удобством откинулась на спинку сиденья, лениво думая о том, как хорошо ее спутник водит автомобиль, и смотрела на красивые руки, лежащие на руле. Обычно Фелипе предпочитал большую скорость, но сегодня, похоже, преодолел соблазн добраться до места назначения максимально быстро и даже один раз остановил машину, чтобы показать Анжеле луч далекого маяка и узкую дорожку света, которую он отбрасывал на море.
Второй раз они остановились, чтобы она могла посмотреть на потрясающий обрыв над пляжем, который был так далеко внизу, что, глядя туда, Анжела содрогнулась. Потом Фелипе махнул рукой на виллу, расположенную на скале над обрывом.
— Когда-то этот дом принадлежал мне, — сказал он, закуривая сигарету. — Там роскошный вид изо всех окон, и мне нравилось приезжать туда, когда я чувствовал, что мне необходимо освежиться. На меня всегда так действует вид моря с большой высоты.
Анжела посмотрела на него с удивлением. Фелипе говорил так, словно и вправду иногда нуждался в ощущениях, которые не могла дать ему повседневная жизнь.
Девушка разглядывала фонарь над чугунной решеткой ворот виллы, и ей стало жаль, что Фелипе расстался с этим домом. Ей тоже нравилось смотреть на море с большой высоты. Даже брак мог иметь положительные стороны, если часть замужней жизни она проводила бы в таком доме.
Фелипе посмотрел на нее; неяркий свет фонаря озарял светлые волосы, плечи, придавал фигурке воздушность. Он взглянул на нее по обыкновению мельком, но не смог, как обычно, отвести глаз, словно что-то удерживало его. Только через добрую минуту Фелипе отвернулся и заговорил немного странным голосом, заводя машину:
— Ты просто не имеешь права быть такой привлекательной, Анжела. Некоторые мужчины могут совсем потерять голову, просто посмотрев на тебя.
Анжела с легким удивлением ответила:
— Но ты же не принадлежишь к их числу?
— Я этого не говорил, разве не так?
— Мне никогда не казалось, что ты из тех мужчин, которые могут потерять голову из-за симпатичной женщины. Даже если она очень симпатичная — или даже красивая, как миссис Раддок. Ты можешь восхищаться ею, и я уверена, что так оно и есть, но я сомневаюсь, что даже она способна вскружить тебе голову.
— Но ты считаешь, что она все-таки имеет на меня немалое влияние?
— О да! Но на ее месте я бы на это не полагалась. Прежде всего, ты испанец до мозга костей, а бабушка с колыбели втолковала мне, что мужчины расы моей матери очень редко безумно увлекаются своими женщинами. Это образ мышления, их знание, что женщины стоят ниже их. Я имею в виду — в том смысле, что они «вписываются в схему» и всегда, если можно так сказать, под рукой. Испанские женщины не могут убежать. Конечно, я не сомневаюсь, что они могут влюбиться и влюбляются. Моя бабушка хотела, чтобы я поверила, что когда они поддаются волне чувств, то делают это самозабвенно, и ни один мужчина расы моего отца не может в ответ предложить женщине ничего Подобного. Но бабушка чистокровная испанка. Думаю, она судит пристрастно.
