Но всюду где бы она ни оказывалась, ее встречали расспросами о Сэме Фарли. Ей приходилось повторять ту же историю, которую она рассказала Агнес, и уверять всех, что больше ничего не знает.
Андреа зажмурилась, пытаясь предотвратить тем самым наступившую было головную боль. Но не эта боль так тревожит ее. Причиной ее беспокойства стал Сэм. Он был хуже самой изнурительной летней жары. Андреа не видела его четыре дня, но он подавлял ее своим незримым присутствием все это время.
Может быть, если бы она вернула Сэму его бумаги, он собрал бы в рюкзак свои вещички и отправился восвояси. Вероятно, в этом случае ей удастся избавиться от непонятного чувства, мучавшего ее с самого утра.
Девушка сняла трубку телефона.
– Агнес, я собираюсь сейчас на минутку сбегать домой.
– Но Бака дома нет.
– А я уверена, что он там, – отрезала Андреа. – Он сейчас стоит на крыльце и не может подойти к телефону.
Однако уже через десять минут девушка убедилась в правоте Агнес. Она решила, что в любом случае ей пора увидеть Сэма. Продолжать находиться в добровольном заточении для нее еще мучительнее, чем видеть этого человека.
Дорожка к дому Мэми оказалась расчищенной, кустарник и трава – аккуратно подстрижены. Андреа въехала на холм и оставила машину под сенью огромного эвкалипта позади дома.
Звуки работающего автомобильного мотора заставили Сэма выйти на крыльцо. Он распахнул дверь и замер, молча, глядя на свою гостью. Он знал, а точнее, он надеялся, что она приедет, и вот Андреа здесь.
Копна ее непокорных волос была заплетена в косу, перекинутую через плечо и касающуюся груди. Губы девушки имели изумительный нежно-розовый оттенок, а щеки пылали, разрумянившись на солнце. Косметика отсутствовала вообще – для ее черных ресниц и небесно-голубых глаз она была просто не нужна.
– Привет, Андреа.
Андреа. Он впервые назвал ее так – просто по имени. Уже это одно меняло их взаимоотношения. Теперь все было немного по-другому.
– Значит, вы все-таки знаете мое имя? Сэм отступил назад, оказавшись в проеме двери, ведущей на кухню, и сложил на груди руки.
– Да, знаю.
– У вас тут очень красиво, – сказала девушка, ощущая себя ребенком, стоящим в домике-карусели на деревенской ярмарке.
Что же есть такого в этом мужчине, вызывающем у нее чувство беспокойства?
Он стоял босиком, одетый, как обычно, в джинсы с дыркой на колене и в черную рубашку для игры в поло. Слава Богу, в нем все-таки было еще что-то, на чем она могла сосредоточить свое внимание, не ощущая при этом отчаянного биения пульса.
– Спасибо. Я тут работаю, подправляю кое-где… то здесь, то там помаленьку, – ответил Сэм.
– К чему же все эти хлопоты?
– Потому что, – неуверенно начал мужчина, – это очень приятно. А Луиза даже учит меня готовить. Тут уж – либо научишься готовить, либо умрешь с голоду, – резко добавил он. – Я и не ждал, что вы меня поймете. Я и сам не уверен, понимаю ли, что делаю, но пока я здесь – этот дом мой.
– А я понимаю.
Андреа действительно его понимала. Дом уже понемногу начал приобретать жилой вид, в нем появилось что-то уютное и теплое. Ей показалось, что ее ответ обрадовал Сэма.
Он кивнул и вытянул вперед руку.
– Вы видели дом здесь. А я хочу, чтобы вы посмотрели его гам, внутри.
Девушка вопрошающе посмотрела на его руку, а потом снова заглянула ему в лицо. Чувство напряженности куда-то вдруг исчезло, и прямо у нее на глазах хмурое выражение лица мужчины превратилось в неуверенную улыбку.
Андреа не смогла удержаться и улыбнулась в ответ. Нет, он не Дэвид, а она – не ее собственная мать. Девушка подала руку Сэму, и он повел ее за собой в темную прохладу дома.
– Я не уверена, что это разумный поступок, – сдавленным голосом проговорила она.
– Если не уверены, – ответил Сэм, – то я научу вас разумным. Такие поступки – мое ремесло.
Андреа проследовала за ним через кухню, чистую, хотя он явно ею пользовался, и дальше по коридору, остановившись только перед входом в гостиную. Они посмотрели друг другу в глаза, и тишину теперь нарушал лишь стук двух сердец.
Даже в темноте Андреа могла прочитать в глазах Сэма невыразимое желание. Но на этот раз желание было разбавлено чем-то еще. Может быть гордостью, а может быть нежностью. Вероятно, они оба переживали приступ сильной страсти, о которой так мечтала Мэдж. Андреа только не могла определить, стук чьего сердца она слышит – своего или Сэма.
– Здесь и там, – повторила она. – Мы здесь? – Девушка сделала попытку придать своему голосу небрежность.
– Нет, мы еще не пришли.
Сэм коснулся ее губ жарким поцелуем и отпрянул от нее, прежде чем она успела как-то отреагировать на его поступок. Не выпуская руки девушки, он провел ее дальше через гостиную к парадному входу и, остановив ее почти на самом краешке крыльца, с гордостью произнес:
– Вот. Здесь. Что вы об этом скажете? Андреа смущенно посмотрела туда, куда был устремлен взгляд Сэма, и увидела там качели с облупившейся от непогоды краской, висевшие в тени деревьев около крыльца. Она оказалась совершенно сбита с толку поцелуем и тем, что прочитала в глазах мужчины. Ей потребовалось некоторое время, чтобы понять замысел Сэма. Ему очень хотелось, чтобы она посмотрела именно на качели.
– Это качели Мэми? – спросила Андреа.
– Да. Я нашел их в сарае. Их нужно заново покрасить и поменять цепь, но я думаю, что они все же выдержат нас. Посидите на моем крыльце и на моих качелях, Андреа.
– Я не знаю. – Ее что-то сдерживало, и она понимала, что испытывает сомнение отнюдь не по поводу прочности качелей.
– Ну, давайте же! Не обращайте внимания на соседей. Мы достаточно далеко находимся от дороги, – продолжал настаивать Сэм.
– Они и так не узнают, что я здесь. Я оставила машину за домом, – с излишней поспешностью ответила Андреа.
Мужчина еле сдержал улыбку. Она пришла к нему, пусть пока еще тайком, но все же пришла сама, и мысль об этом заставляла его сердце петь.
– Пожалуй, лучше будет сказать вам, шеф. Нет никакой гарантии, что никто не узнает о вашем пребывании здесь. – Сэм потупил свой взгляд. – Кажется, местные жители все-таки заинтересовались плотницкими работами.
– Да-а? А я думаю, что они просто дружелюбны.
– Было бы точнее сказать «любопытны». Меня уже пригласили на обед, потом на Праздник Города, да еще в церковь – это меня-то, неисправимого грешника. Я мог бы быть убийцей с топором, и они не заметили бы разницы.
– А вы не…?
– Что «не»? – удивился Сэм.
– Случайно не убийца с топором?
– Нет. По крайней мере, пока еще нет. Но если вы сию минуту не сядете на мои качели, я начну кромсать вас рубанком.
