Дикси ничего не замечала и разливалась соловьем. К Шейну она прижималась уже абсолютно всем телом.
– Правда-правда. Я ужасно боюсь сумасшедших. О, Ви, разумеется, не безумна, но проблемы с психикой у нее очень серьезные. Я ее не брошу, нет, никогда, но если бы вы знали, как это тяжело!
Вивиана вынырнула из толпы и подошла к ним. В синих глазах горели какие-то подозрительные огоньки, но держалась она изумительно.
– Привет. Болтаете? Дикси, ты не утомила мистера Кримсона светским трепом?
Шейн усмехнулся.
– О нет. Мисс Сеймур прекрасная рассказчица. И настоящий друг, как я понял. Даже Колин не так заботится о твоем душевном равновесии, дорогая.
Вивиана вытаращила глаза, а Дикси превратилась в соляной столп. Несколько голов повернулись в их сторону, но Шейн не обратил на это никакого внимания.
– Ты напрасно не поделилась со мной своей бедой, Вивиана. Но ничего, благодаря мисс Сеймур, я все знаю. Не мучай себя. Мы найдем лучшего психиатра, и твое недомогание пройдет само собой.
– Я что-то не совсем…
– Ви, я имела в виду…
– Мисс Сеймур умная и современная девушка. Она понимает, что времена инквизиции, когда сумасшедших сажали в застенки, давно прошли. Теперь все лечится, Вивиана, даже твоя шизофрения.
Вивиана перевела глаза на Дикси. Та стояла, красная, злая и перепуганная, все еще машинально прижавшись к Шейну. Тот осторожно отцепил ее руку от своего локтя, наклонился к ней и произнес совсем тихо:
– Не лечится только подлость, Дикси. Подлость и глупость. Это – навсегда.
Потом он взял Вивиану за руку и увел ее из зала.
***
Колин Фаррелл налил себе виски и выпил залпом. Его жена с тревогой посмотрела на бесстрастное лицо своего умного мужа, но знаменитый адвокат и финансист вдруг улыбнулся ей нежной и очень светлой улыбкой.
– Не смотри на меня так испуганно, моя ненаглядная. Все очень хорошо. Просто прекрасно.
– Но… Колин, ведь это скандал…
– Марго говорит, ничто так не поднимает рейтинг организации, как хорошенький скандальчик. Она – гений, наша хулиганка Марго.
– Я не понимаю, Колин…
– И не надо, сокровище. Просто Марго опять оказалась права. Парень – сущее золото. Как он ее, а?
***
Вивиана в полном молчании проследовала за Шейном на улицу, в полном молчании уселась на заднее сиденье машины, в полном молчании вылезла из нее через пять минут, когда Шейн велел шоферу остановиться.
Они пошли рядом, неторопливо и спокойно, не замечая людей, не обращая внимания на витрины и огни рекламы. Через пару минут Шейн ослабил узел галстука и засвистел какой-то легкомысленный мотивчик. Вивиана молчала.
Они дошли до парка и свернули на тенистую аллею. Город с его шумом, блеском и истерическим гудением автомобилей мгновенно исчез, только слабый гул проникал сквозь густую листву. Под ногами шуршали золотистые листья.
Потом раздался горький и тихий голос Вивианы:
– Кошмар. Конец света. Больше так нельзя.
Шейн резко остановился и развернул ее к себе. Слегка встряхнул за плечи и яростным шепотом вопросил:
– Что именно нельзя? В чем кошмар? Я провалил все дело, да? Устроил дебош на вашем празднике жизни. Загубил твою репутацию? Назвал сволочь сволочью?
Она ответила ему совершенно спокойным взглядом и почти радостным голосом:
– Да при чем тут это? У меня песок в туфлю насыпался, и очень трет. Я до дома не дойду.
Несколько секунд он ошеломленно молчал, а потом вечернюю тишину взорвал его хохот. Шейн Кримсон смеялся до слез, до икоты, почти до истерики, смеялся, как когда-то в детстве, когда их с Бобом выгнали за это из класса, а они так и не могли остановиться. Через несколько секунд к нему присоединился звонкий, хрустальный смех Вивианы, и они даже схватились за руки, чтобы не упасть.
Когда приступ веселья прошел, Шейн очень серьезно сказал:
– Я был уверен, что ты меня убьешь. Сбросишь с моста, толкнешь под машину, яду мне вольешь в кофе…
– За что? За то, что ты меня защитил? За спасение меня от меня самой?
– Почему от тебя?
– Потому что я с тобой стала совсем другая, придурок. Я в жизни не была такой… живой! Господи! Да, я с детства знала, что Дикси стерва и сплетница, но ведь жила, и дружила, и делилась тайнами, и сплетничала не хуже ее… Каково? Знать, что твой ближайший друг тебя ненавидит, не любить его до боли в зубах – и продолжать дружить.
Она вдруг испуганно посмотрела на Шейна.
– Что ты со мной сделал, деревенщина? Как мне теперь жить? И что со мной будет, когда ты уйдешь? Неужели придется возвращаться… в террариум?
Он осторожно притянул ее к себе.
– Я знаю одно средство, Ви.
– Говори! Немедленно говори!
– Ты просто прикажи мне остаться.
– И ты останешься?
– Не знаю. Но я буду очень стараться.
– Почему?
– Потому что буду знать, что я тебе нужен.
Они молчали, и ночь вокруг становилась все чернее и уютнее, словно на них с неба все набрасывали и набрасывали легкий черный пух… А потом Шейн Кримсон легко вскинул Вивиану Олшот на руки и понес домой. Она смеялась и болтала ногами, одна туфля слетела и исчезла во тьме.
– Ты сбрендил, Шейн! До дома еще далеко.
– Если ты не будешь дрыгаться, мы доберемся быстрее.
– Не донесешь.
– Я один раз на спор донес одну… хм… девочку до соседнего ранчо. А это пять миль.
– Что еще за девочка?
– Сестра Боба. Она была очень вредная.
– И сколько же вам было лет?
– Ей десять, мне пятнадцать. А кто такой Митчелл?
– Стюарт? Дрянной мальчишка из высшего общества. Представляешь, ему уже под тридцать, а у него все еще прыщи…
– А правда, что вы с ним помолвлены?
– С кем, с Митчем?! Ты просто его не видел, а то бы не спрашивал. От его физиономии даже Джейда стошнит.
– Ну, физиономия не главное…
– Шейн Кримсон! Ты что, ревнуешь?
– Знаешь, что! Да.
Они хохотали всю дорогу, и в вестибюле хохотали, и в лифте, и Шейн по-прежнему держал ее на руках, а она обнимала его за крепкую шею, а потом он вдруг резко оборвал смех и поцеловал ее.
Она откликнулась сразу, мгновенно, даже не перестав улыбаться, и ее руки еще теснее сомкнулись у него на шее, а точеное тело стало совсем невесомым и очень горячим…
Он понес ее в спальню, и Вивиана зажмурилась от веселого ужаса, желания, смущения и неуемного счастья.
Сейчас они останутся вдвоем, и не будет больше ночных кошмаров, не будет тихого плача по ночам, не будет одиночества и беспричинной злобы на весь свет, и она станет целой, бедная, разорванная на тысячу частей Вивиана Олшот, маленькая испуганная девочка, всю жизнь боявшаяся двух вещей: темноты и любви…
