подходит ко мне.
— Пошли! — дергает она меня, а потом разворачивается и подходит близко-близко. — Если ты хоть слово скажешь повелителю обо мне, я тебя просто в порошок сотру! Пустынные оборотни покажутся тебе милыми котами!
***
Меня снова облачают в красивое платье, которое садится точно по фигуре.
Неужели сшили специально для меня?
Щека все еще горит, и мне дико хочется приложить к ней что-нибудь холодное.
— Не задерживайся! — упрямо бурчит Хафифа, но я слышу в ее голосе страх.
Она выводит меня из комнат и ведет по уже известному маршруту. Я иду за женщиной, нервно заламывая пальцы, и кусаю губы в кровь.
Что сегодня Карим захочет от меня? Неужели он будет ждать? Судя по выражению его лица сегодня ночью, он не из тех, кто отличается особой терпеливостью.
Сама не замечаю, как задумываюсь с интересом о ночи, и чуть не щипаю себя за это.
Снежана, ты должна думать, как выбраться из плена, а не представлять сильные пальцы и мягкие губы.
Но прямо возле покоев Карима мы натыкаемся на девушку в алом как кровь платье. Она выплывает из-за противоположного угла, и в тусклом свете лампы я понимаю, что это Назифа.
Резко оборачиваюсь к Хафифе, и та судорожно вздыхает.
— Девочка моя, прости, — тянет она руки к Назифе. — Иди к себе, я потом приду и все объясню.
— Объяснишь что? — гордо задирает подбородок она и переводит взгляд на меня. Ее красивое лицо снова морщится, словно она увидела жабу. — А почему она здесь?
— Я не виновата… — начинает лепетать Хафифа, отчего я буквально замираю в шоке. Никогда не видела ее такой. Неужели она так боится одну из наложниц?
— Не виновата? — прищуривается она. — Тогда отведи эту подстилку в свои комнаты и пропусти меня!
— Не могу! — вставляет Хафифа, а на лице девушки выступают красные пятна.
— Не поняла. Как не можешь? Ты ведешь эту… к Кариму? Но я же говорила, что у меня сегодня середина цикла! — шипит Назифа, отчего женщина бледнеет как полотно.
— Да, я знаю!
— Тогда в чем дело? Пропусти, я сказала!
— Так приказал повелитель! Он хочет видеть ее сегодня…
— Не может быть… — выдыхает Назифа, а я еле удерживаюсь от ухмылки.
Нет, я с радостью предоставила бы свое место этой дурочке, но видеть на ее лице это выражение — бесценно!
— Но ты сказала Кариму, что у меня сегодня день макудана?
— Да, он знает. Но все равно предпочел ее!
Назифа прищуривается и кивает.
— Ладно… Но мы еще посмотрим…
Она уходит, гордо расправив плечи, а Хафифа шепчет, словно змея:
— Попробуй только рассказать что-то плохое обо мне! У тебя и так много врагов в этом дворце!
С этими словами она впихивает меня в покои Карима, и я застываю на пороге, охваченная ужасом и усталостью.
Каждая мышца в моем теле ноет от кропотливой работы, а стертые в кровь руки пощипывают от нанесенных на мою кожу масел.
— Снежана… — выдыхает Карим, увидев меня.
От его тона я будто просыпаюсь. Мужчина подходит ближе и заключает меня в объятия.
— Ты вся дрожишь… — шепчет он, отводя лицо, чтобы взглянуть в мои глаза. — Ты все еще боишься меня?
Я качаю головой, не отводя взгляда от зеленых глаз.
Боюсь? Нет, уже нет, хотя, несомненно, Карим вызывает у меня бурю эмоций, но опасаюсь. Все же он слишком горяч и быстр на расправу. Не думаю, что все боятся его зря.
Если я еще не видела его в пылу жестокости, то это не значит, что ее нет.
Тем более Ирина рассказывала, как эти мужчины поступают с женщинами. Я для него всегда буду одной из многих. И даже если появится ребенок, Карим не станет брать меня в жены и уж тем более хранить верность. А я так не могу…
— Тогда что? Тебя обидела Хафифа…
— Нет, — вру я.
— Это был не вопрос, Снежана, я видел! Ею сегодня же займутся, даже если ты бы сказала, что она святая!
— Но что ты с ней сделаешь? — холодею я в липком ужасе.
— Ничего! Просто ты ее больше не увидишь здесь!
Карим отпускает меня и, сжав ладони в кулаки, отходит к креслу.
На самом деле мне даже стало легче от новости, что эта безжалостная женщина больше не будет измываться надо мной. Но не придет ли на ее место кто-то похуже?
Я делаю шаг за ним и спрашиваю:
— Кто же теперь будет выполнять ее работу?
Карим прищуривается, будто раздумывая, говорить ли мне.
— Снежана, вопросы организации никак тебя не касаются! Не забивай свою милую головку ненужными подробностями! Поверь, тебя никто больше не обидит!
— Я верю… — смущённо тяну я.
— Тогда давай поговорим о чем-то более приятном! Ты ела сегодня? Проходи!
Только сейчас замечаю рядом с креслом небольшой столик, уставленный блюдами из экзотических фруктов, сладостями и вином.
— Подумал, что ты точно будешь не против немного полакомиться!
Я хотела было отказаться, но при виде всего этого разнообразия в желудке настойчиво заурчало.
Если не считать той маленькой пиалки каши, съеденной в обед, в моем животе так ничего и не было.
Карим разбрасывает вокруг стола подушки и предлагает мне присесть, что я и делаю.
Глаза разбегаются, и я даже не знаю, что взять. Ни разу не видела таких блюд и фруктов.
— Попробуй это!
Заметив мою растерянность, Карим протягивает мне кусочек какого-то розового фрукта с белой мякотью.
— Тебе должно понравиться!
Следом он наливает мне вина в железный кубок и кивает:
— Возьми!
— Я не буду! — быстро качаю я головой.
Я не пью. Никогда. Просто потому, что знаю, как легко я пьянею, и одного бокала пива несколько лет назад мне было достаточно, чтобы зарубить себе на носу: алкоголь и я несочетаемы.
— Оно совсем легкое, не бойся!
Я снова смотрю в изумрудные глаза и завороженно киваю, принимая вино из рук Карима.
Глава 13
Глава 13
Выпив глоток вина, я чувствую, как постепенно мышцы перестают болеть, а в голове становится ясно и хорошо.
— Вкусно! — улыбаюсь я вполне искренне.
Видимо, раньше я просто пила плохой алкоголь, раз мне было плохо.
Карим дает мне фрукты, которые оказываются невероятно вкусными. Я впиваюсь в сочный персик, и капли текут по моим губам, вызывая у меня смех, а у Карима огонь в глазах.
Он наклоняется ко мне и прикасается губами к моим.
Легонько. Практически невесомо. Будто пробуя на вкус меня, словно персик.
Я замираю, но не хочу больше сбегать. Мне нравится, когда мужчина так близко. Его горячее дыхание на моей коже, рождающее волну приятных мурашек.
И как я могла его бояться? Да, Карим весь соткан из огня и страсти, но это же
