Линда поехала на машине, но она скоро очень пожалела об этом. Народ шел прямо по мостовой, иногда кто-то нарочно налетал на лобовое стекло и истошно вопил, изображая чудовище или ожившего мертвеца. Линда то и дело гудела, ругалась и смеялась над изобретательностью подростков и студентов.
Перед входом в здание библиотеки царила настоящая вакханалия. В небо взлетали петарды, все шумели и гонялись друг за другом.
Ну и где обещанная удвоенная охрана? – подумала Линда. Не мешало бы Биллу самому проверить. Он думает, что он волшебник, здешний Мерлин. Приказал – и все исполнилось само собой.
Линда едва нашла место для парковки. Джованна купила ей еще черную маску. Линда решила ее надеть. Она прошла по дорожке, специально виляя бедрами и скаля свои страшные зубы.
– Отличный костюм, профессор Хоппер, – вдруг кто-то произнес ей в самое ухо.
Она остановилась и увидела начальника охраны Барта в костюме Бэтмена.
– Ну вот, все равно узнали, – расстроенно сказала Линда.
– Не переживайте, это моя работа – всех узнавать. Я тут на службе. Мы все в костюмах, чтобы праздник не портить. Вас, честное слово, больше никто не узнает. Счастливо повеселиться, мэм.
Ну хорошо, Билл. Тебе ставится плюс. За хорошую организацию. Ты и вправду волшебник, подумала успокоенная Линда.
В зале царила полутьма. Звучала музыка. Вдоль стен стояли столы с закуской и питьем. Хотя алкоголя нигде не было, от многих вампиров за версту несло пивом.
Вскоре Линда заскучала и вышла во двор искать свою машину.
В гостиной горели только две лампы на столиках у дивана. Наверху слышался звук льющейся воды.
Значит, Джованна купает малыша.
Джованна освободилась через полчаса. Линде вдруг захотелось поговорить с ней.
– Скажи, ты была замужем?
– Нет. Меня в детстве изнасиловал сосед. Отец, когда узнал, застрелил его из ружья охотничьими патронами. Сделал два выстрела – один в пах, а другой в голову. Был суд, и из-за этих двух выстрелов отцу могли бы дать пожизненное. Вроде бы раз два выстрела, так это уже не в состоянии аффекта, а хладнокровное убийство. Но у нас был такой хороший адвокат, совсем молоденькая девушка, Рэчел Бевис. Это было ее первое дело. Думали, она его провалит, а вышло совсем наоборот. Отца оправдали. А леди Бевис теперь очень известный адвокат. Может, вы даже читали о ее процессах в газетах. Но мы все равно уехали из тех мест. Мне сказали, что у меня никогда не будет детей. Этот зверь меня так изуродовал, что пришлось удалить матку. А я так люблю малышей. Тогда я стала учиться на няню-воспитательницу, чтобы все время быть с детьми. И еще... у меня появилось сильное отвращение ко всем мужчинам. Как только ко мне приближался мужчина или парень, я сразу вспоминала этот ужас. Но однажды мы дежурили ночью с одной медсестрой в детской больнице, я тогда еще подрабатывала в больнице. И она мне сказала, что можно получать удовольствие и без мужчин. Она начала меня ласкать, и я... Я полюбила ее. Мы с ней часто встречались, даже хотели жить вместе. Но она потом сдала экзамены на врача и уехала. Она обещала пригласить меня к себе, но так и не пригласила. Женщины тоже умеют делать больно, как и мужчины. Но я все равно ей благодарна, она открыла мне радости секса. Я поняла, что могу чувствовать наслаждение, как и любая женщина. Но только с женщиной... А скажите мне, леди Мелисса замужем?
– Нет, и никогда не была. Она тебе понравилась?
– Необыкновенная женщина! И такая простая, хотя и ученая. Настоящая аристократка.
– Похоже, леди Мелисса – это то, что тебе нужно. Познакомься с ней поближе...
– Ну что вы, мэм. Она такая красивая, такая умная, она профессор, пишет книги. А я всего лишь няня, пускай и с высшим образованием. Ей будет неинтересно со мной.
– Ерунда. Тут на пятьсот миль вокруг только вы две такие. Я тебе помогу, обещаю.
Мэгги приехала в воскресенье вечером. Линда выбежала на улицу.
– Мэг! Почему ты мне не позвонила? Ты что, так и ехала из Нью-Йорка? Я бы тебя встретила на машине от Бостона.
– Да я не знала, что это так утомительно! Привет тебе, свободная дочь диких лесных троп Массачусетса! Продолжательница славных традиций города Салема! А это тебе дар от нью-йоркской мафии. – С рук Мэг спрыгнул маленький черный комочек и звонко залаял.
– Это щеночек! Какой славный! Какая это порода?
– Понятия не имею. Мне его продали за английского спаниеля. Я не стала платить штуку баксов за чистокровного мастиффа, как ты понимаешь. Просто пошла в питомник при нашем зоомагазине и взяла что поменьше. Предлагаю назвать его Борис. На сегодняшний день это самое модное имя.
– Нет, я назову его Батлер. В честь моего любимого героя Рета Батлера.
– Так, тут у меня куча подарков и какие-то твои вещички, которые мне всучила тетя Лин. Последние два дня она жила у меня.
– Эта поездка тебя разорила?
– Еще нет. После вернисажа у меня еще осталось много маленьких портретов американских президентов. – Мэг вошла в дом и огляделась. – Да, вот так живут у нас в провинции. Широко и с размахом. Тут два этажа?
– Три.
– А сколько ванн?
– Дай посчитаю. Четыре.
– Ну я тебя поздравляю, домовладелица...
– Дорогая, это казенная квартира. Если меня уволят, я отсюда съеду в неизвестном направлении.
– Судя по твоему письму, уволить тебя не должны, а даже наоборот. Ты станешь хозяйкой всего этого майората с его угодьями. Кстати, я так хохотала, читая последнюю часть твоего письма. Скажу честно, меня очень заинтриговал твой поляк. Я даже не поленилась и взяла в библиотеке том истории Польши. Этот дикий славянин пользуется дезодорантом?
– Он настоящий джентльмен. Даже целует дамам руки.
– Какой ужас! И носит камзол и ботфорты?
Полдня прошли в восторгах, тисканье ребенка, осмотре достопримечательностей и советов по поводу улучшения интерьера.
Наконец перед сном подруги примостились на двуспальную кровать Линды, и настало время для задушевного разговора.
Линда подробно поведала Мэг обо всех прошедших событиях. Мэгги сосредоточенно и молча выслушала рассказ Линды.
Потом, сдерживая улыбку, как бы задумчиво произнесла:
– Не знак?, что и сказать! Слушай, я сюда переезжаю. Честное слово. Открою здесь галерею и наконец-то заживу полной жизнью!
– Ладно, хватит трепаться. Лучше расскажи о себе. Был Дафти на вернисаже?
– Ну был. Это песня не из моего музыкального альбома. Во-первых, он ничего не жрет. На диете.
Мне кажется, у него просто паранойя на тему еды.
Мозги из-за этого набекрень. Мы с ним общаемся в основном по телефону. Из-за своей голодовки в рестораны он не приглашает. В кино нам ходить как-то не солидно. На всех выставках со мною он уже был. И что остается?
– Сходите на Бродвей. В театр.
– Пошел он к черту! Меня приглашают туда мои друзья бесплатно. Я же не могу его тащить с собой в качестве довеска? Это неприлично. В другой раз не позовут. А так как я хожу везде бесплатно, он и не чешется звать меня туда же за деньги.
Замкнутый круг. Я уже устала бороться с этими слизняками без инициативы. Мечтаю о твоем поляке. Если он целует дамам ручки, то, может, и в другое место сам поцелует.
– Должна тебе сказать, что у него совершенно нет денег.
– Мне уже все равно. У него их нет по объективным причинам – в Польше был социализм.
А у моего адвоката их нет от жадности. Ну и что мы планируем на День благодарения? Какое меню?
– Будет много народа. Я накрою фуршет. Чтобы был простор для гостей. А заодно легко можно уединиться.
Уединиться в тот вечер было довольно сложно. Народу пришло очень много. Линда даже сама не поняла, как так получилось. Многие из гостей пришли со своими друзьями, которые к ним приехали издалека. Кроме того, в День благодарения традиционно считалось обязательным пригласить кого-то из вновь прибывших эмигрантов или иностранных студентов. Таких набралось человек пять.
Короче говоря, вместо чинного обеда получилась бестолковая типично американская вечеринка, пати. Гости с тарелками слонялись по всему дому.
