— И кто в этом виноват?
— Если бы можно было свалить вину на тебя, я так бы и сделал.
Чарлз улыбнулся:
— Не рассчитывай на это, дружище. В этом виноват только ты. К счастью для тебя, женщинам, похоже, нравятся мрачные, задумчивые типы. Чем труднее поймать, тем приятнее иметь. Кажется, так говорят.
— Ты считаешь меня рыбой, которую ловят на крючок?
Джейсон рассчитывал, что вопрос прозвучит легко, как шутка, однако не смог скрыть горечь от осознания такой ситуации.
— А ты возражаешь против такой соблазнительной наживки, как мисс Уэстон?
Джейсон скрестил руки на груди.
— Я не рыба, чтобы меня ловили.
— Разве брак — ловушка?
— Конечно. Не зря его называют мышеловкой священника.
Чарлз пожал плечами:
— Может быть. Однако из того, что мне известно, и судя по твоему браку с моей сестрой, иногда все-таки стоит рискнуть.
Джейсон почувствовал, что разговор принимает нежелательный для него оборот.
— Хорошо, оставайся при своем мнении.
— А ты при своем.
— Итак, мы уяснили… — Чарлз поставил бокал с бренди на письменный стол Джейсона и сложил руки за спиной, словно ученик, отвечающий урок. — Я не должен соблазнять мисс Уэстон, как бы она ни просила меня об этом. Я должен игнорировать ее, чтобы она от безысходности обратилась к тебе.
Джейсон с трудом подавил улыбку.
— Можешь говорить все, что угодно, только оставь ее в покое.
— Я понял, ты давно не общался с прекрасным полом. Если хочешь, я тебе помогу.
— Чарлз, ты не забыл, где находишься?
Шурин окинул взглядом кабинет, словно пытаясь освежить свою память.
— Нет, не забыл.
— Тогда думай, что говоришь, — резко сказал Джейсон. — Я не нуждаюсь в твоей помощи, поскольку планировал по возможности не иметь дел с мисс Уэстон. Боюсь, Кэтрин расстроится, если я задушу эту девчонку, а у меня такое желание возникает каждый раз, когда мы общаемся.
— Полагаю, такое желание возникает от сексуальной неудовлетворенности? Хотя я уверен, ты скажешь, что я ошибаюсь.
— Ты прав.
Чарлз настороженно посмотрел на него:
— Прав в том, что ты готов задушить мисс Уэстон из-за сексуальной неудовлетворенности?
— Нет, ты прав, я скажу, что ты ошибаешься. В любом случае, если я захочу поухаживать за женщиной, твоя помощь мне не потребуется.
Джейсон вытолкал хохочущего Чарлза за дверь и запер ее. Затем сел за письменный стол, наслаждаясь тишиной. Он надеялся, что сказал Чарлзу правду. В своей жизни он еще не знал отказа.
В его молодости женщины сами вешались ему на шею. Разного рода актрисы, скучающие вдовушки и тому подобные особы. Он никогда не знал, что привлекает их: его титул или внешность. Ясно было одно — его личность нисколько не интересовала их. Впрочем, они тоже его не интересовали. Он познавал женщин лишь в библейском смысле.
А затем, в последний год учебы в университете, он познакомился с Лорой. После смерти ее отца Лора и Чарлз переехали в Кембридж к своему дяде, преподавателю в Тринити-колледже. Джейсон влюбился в Лору с первого взгляда. Сначала он думал, что она сама бросится в его объятия, как другие женщины его окружения, но ошибся. За ее улыбчивостью и невозмутимой внешностью скрывался твердый как сталь характер. Когда Джейсон попытался внезапно поцеловать ее, она поставила ему синяк под глазом.
Черт знает почему, но он решил повторить свою попытку и добиться большего. Она не верила в серьезность его намерений, тем не менее позволила ему ухаживать за ней, надеясь таким образом привлечь более подходящих поклонников. Однако через несколько месяцев ему удалось переубедить Лору.
Ее дядя благословил их. Хинчлифф был неглупым человеком. Его зять получил титул баронета, и этот титул перешел к племяннику, но владеть землей племянницы и наследовать титул маркиза — это было за пределами самых смелых его мечтаний. Отец Джейсона приехал из Лондона, где настойчиво ухаживал за молодой красивой вдовой, и был доволен выбором сына.
Джейсона нисколько не волновало, получит он или нет одобрение Хинчлиффа и маркиза — если потребуется, он отправится с Лорой в Шотландию, в пограничную деревню Гретна-Грин, где обвенчается без их благословения, или даже на Луну. Главное — быть вместе с Лорой, остальное не имело значения. Они были влюблены друг в друга и счастливы…
Однако он опасался, что такая идиллия не может длиться долго.
Выходит: кто лег спать после полуночи,
лег ни свет ни заря.
У. Шекспир. «Двенадцатая ночь»
Обед в этот вечер был простым, поскольку кухарка занималась приготовлениями к завтрашнему рождественскому торжеству. По сути, большинство приемов пищи у Джейсона проходило подобным образом, так как он считал, что нет необходимости готовить какие-то особенные блюда для одного человека. Как правило, он ел в одиночестве и порой Мрачно думал, что мог бы с таким же успехом перекусить в своем кабинете или в библиотеке.
В данном случае гости вместе с ним обедали позднее обычного, так как впереди их ожидали долгие часы бодрствования и примитивный голод мог возобладать над внешне цивилизованной беседой. Поэтому все четверо взрослых сосредоточились на еде, и в комнате было слышно только позвякивание вилок и ножей, касающихся фарфоровой посуды. Прислушиваясь к этой какофонии, Джейсон уловил тихий вздох сидящей по соседству мисс Уэстон.
Она лишь двигала еду по тарелке, вместо того чтобы с жадностью есть ее, как это делали другие. Казалось, мисс Уэстон окружала хорошо известная Джейсону печальная атмосфера одиночества. Такое состояние не было присуще ей, и это обеспокоило его.
— Вы выглядите печальной, мисс Уэстон. Вам что-то не нравится?
— Нет. Дело в том, что на меня внезапно нахлынула тоска по дому.
— Как это понимать?
Он чувствовал себя в какой-то степени ответственным за ее удрученное состояние.
— Я не хочу сказать, что мне здесь плохо, просто я привыкла к другой обстановке.
Джейсон посмотрел на Кэтрин и Чарлза, чтобы определить, понимают ли они, о чем идет речь.
— Ливви, ты забываешь, что лорд Шелдон был единственным ребенком в семье.
— Какое это имеет значение? — поинтересовался Джейсон.
— У меня шесть братьев и сестер, — пояснила мисс Уэстон, — и двое из них старше меня. Поэтому, когда я принимала пищу в детской, а став постарше — вместе со взрослыми, за столом со мной всегда находился кто-то из моих братьев и сестер.
— Которые, как правило, вели себя очень шумно?
— Естественно. Или, может быть, не совсем естественно. Я подозреваю, мои родственники необычайно шумливы.
