У Эрин на глаза набежали слезы. Почему она раньше не сказала ему о своей беременности? Тогда, возможно, все это время он заботился бы о ней. Независимость… это замечательно — и она вполне справлялась сама, — но как же ей было тоскливо, и какое облегчение, что сейчас она не одна, что есть Питер, который взял на себя все хлопоты.
Он был рядом — и в машине «скорой помощи», и когда приехали в больницу, и в родильной палате. И никто не посмел запретить ему это, спросить, почему он не отходит от нее. Сестры смотрели на него с благоговейным трепетом и мгновенно отвечали на все вопросы. Доктор Дэвис тоже отнесся к нему с уважением и заверил Эрин и Питера, что все идет нормально.
У Эрин и мысли не было запретить Питеру присутствовать при родах. Хотя он не сказал всем, однако никто, кажется, в этом не сомневался. А она… она хотела, чтобы он находился с ней при рождении их малыша. Пусть у них серьезные разногласия, но этого ребенка они создали вместе, и значит, справедливо, чтобы приходу его в этот мир радовались оба родителя.
Схватки стали более частыми, и Эрин едва успевала передохнуть в промежутках между приступами боли. Питер сидел рядом, с волнением смотрел на нее, держал за руку и повторял слова доктора: «Появилась головка, уже скоро, роды очень быстрые», как будто она сама этого не слышала. Наверное, ему тоже было необходимо увериться в том, что ее страдания скоро кончатся.
Эрин даже не пыталась что-либо говорить. Она думала, что у нее, скорее всего, других детей никогда не будет, и поэтому хотела запомнить все, что происходит с ней сейчас, когда она рожает своего единственного ребенка. Она полностью сосредоточилась на этом и каждую схватку представляла себе как шажок вперед ее младенца. Потуги сделались такими сильными, что было почти невозможно сдерживаться.
— Эрин, полегче, — командовал доктор. — Попытайтесь не тужиться так сильно, тогда не будет разрывов. Вот… хорошо… головка уже у меня в руках…
Эрин услышала детский крик, и глаза ее наполнились слезами.
— Уже все… все, — хрипло бормотал Питер, нежно вытирая слезы с ее щек.
— Эрин, у вас родился здоровый мальчик, — объявил доктор. — Хотя и на месяц раньше, но у него нормальный вес. Так что не о чем волноваться.
Тут уж слезы у нее полились ручьями. Она столько пережила, а теперь родила здорового малыша, и ей больше не нужно думать о том, как сообщить Питеру Рэмси, что он отец. Питер здесь, около нее, и он перестанет на нее злиться, потому что она родила ему сына. Он так заботливо к ней отнесся, забыл о своем гневе, вытирал ей пот с лица, успокаивал ласковыми словами.
— Эрин, все в порядке. Ты справилась. И с ребенком все в порядке. Сейчас я его тебе дам, — сказал Питер, вставая со стула.
Он наверняка тоже перенервничал. Роды были преждевременные, и Питер, наверное, считает виновным себя, потому что накричал на нее и расстроил. Но глупо ждать от него чего-то большего, чем просто забота. Она — мать его ребенка, и этого достаточно, чтобы отложить их «разборки» до более подходящего времени.
— Пуповину перевязали, и мы готовы к встрече, — весело произнес доктор Дэвис, положив новорожденного сына на руки Питеру. — Я сейчас закончу и тогда оставлю вас втроем.
«Втроем…»
Связанные до конца их жизней, подумала Эрин, наблюдая за лицом Питера, который смотрел на сына… на частицу своего будущего. Странная улыбка появилась у него на губах, и он с удивлением прошептал:
— Он такой маленький.
«А ты такой большой».
— У него хороший рост, и он будет высоким мальчиком, — заверил доктор Дэвис.
Питер улыбнулся во весь рот. На его лице было написано: «Как я». Неужели из-за сходства с ребенком он станет отнимать у нее сына? Эрин это испугало, и она протянула руки, чтобы забрать ребенка к себе.
Голубые глаза Питера сияли от восторга. Он осторожно положил сына ей на грудь. Как прекрасно, что она наконец-то может держать его, ощущать не выпуклость в животе, а чудесного человечка, который сопит носиком, словно чувствует молоко в материнской груди. Эрин охватило такое огромное счастье, что она забыла про ссору с Питером. Ведь, несмотря на трудную беременность, она дала жизнь этому крохе!
Питер сел и, протянув руку, провел пальцами по пушку на головке младенца.
— Он светленький. У сына Шарлотты очень темные волосы… как у Дамиана.
Наверняка он хотел сказать: «Не как у всех Рэмси».
— Цвет волос часто меняется, Питер, — объяснила Эрин. — Трудно сказать, какие они у него будут, когда он подрастет.
— Да какие угодно.
Ничто не может нарушить его хорошего настроения!
Эрин вздохнула с облегчением. Может, она зря так волнуется и Питер не собирается забирать себе львиную долю родительского общения? Сейчас он просто излучает счастье. Ей следует успокоиться и насладиться первыми мгновениями своего материнства.
Доктор Дэвис перебросился парой фраз с Питером, сказав ему, что Эрин с ребенком сейчас переведут в отдельную палату, где им будет обеспечен необходимый покой и уход. Эрин поняла, что имя Рэмси и здесь оказало нужное действие. Этого нельзя не оценить!
Врач и сестра ушли, а Эрин бросила взгляд на часы — было начало второго. Она удивилась: какие быстрые у нее роды! А ей казалось, что схватки длились бесконечно.
— Спасибо тебе за все, — сказала она Питеру.
— Это самое меньшее, что я смог сделать.
Перед ней сидел не упрямый воин, который был готов сражаться до конца, а принц, прискакавший ей на помощь. Прекрасный рыцарь ее мечты.
— Я рада, что ты был здесь, — хриплым от переполнявших ее чувств голосом произнесла Эрин.
— Я бы все время был рядом, Эрин, если бы ты мне позволила.
— Прости. — Ей стало стыдно. Как она могла не сказать ему о своей беременности!
— Все в прошлом. — Голубые глаза в упор смотрели на нее. — Нам надо думать о настоящем. И у нас теперь есть сын.
— Да, — ответила Эрин и крепче прижала к себе ребенка.
— Ты придумала ему имя?
Он улыбается и совсем не сердится. Эрин стало немного легче на душе. Питер не захочет, чтобы конфликт между матерью и отцом навредил малышу.
— Мне нравится Джек, — сказала она.
— Джек… Джек Рэмси. Звучит неплохо. Мне тоже нравится.
Эрин решила, что пора его остановить — у нее тоже есть права.
— Он будет Джек Лавель.
Довольное выражение в одну секунду исчезло с лица Питера.
— Ты, кажется, говорила, что твоя беременность — это случайность, — жестким тоном напомнил ей он.
— Да, говорила.
— И ты еще говорила, что заведешь ребенка только в прочном браке.
— Да. Но, Питер, то, что произошло, не было запланировано. Я ничего не могу поделать…
