У Талбота перехватило дыхание, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, когда он с ужасом и восторгом осознал одну простую и гениальную истину: все эти годы он, оказывается, был безумно влюблен в бывшую жену младшего брата…
Отдых на ферме продолжался целый день: очень уж им не хотелось расставаться ни с милыми гостеприимными хозяевами фермы, ни с их славными подопечными, хотя Эндрю и Ричард, безусловно, расстроились, узнав, что у Талбота неожиданно возникли какое-то срочные дела и ему пришлось уехать, не попрощавшись. Вернувшись домой поздно вечером, Элизабет отправила сына спать, а сама решила немного почитать в гостиной в надежде поскорее выбросить из головы сегодняшний разговор с Талботом. Захлопнув книгу, она уже собиралась идти в постель, когда в комнату вошел чрезвычайно несчастный Ричард. Участливо поинтересовавшись, в чем дело и все ли с ним в порядке, она никак не предполагала, что их разговор так затянется. Сначала они долго вспоминали общее прошлое, потом поговорили об успехах Эндрю и ее работе в школе.
И вот, наконец, речь зашла о предстоящей операции.
— Пообещай мне, Элизабет… — торжественно начал Ричард, заглядывая ей в глаза.
— Что?
— Пообещай мне, что мы всегда будем друзьями, что бы ни случилось! Поверь, для Эндрю это не менее важно, чем для меня… — торопливо добавил он, изо всех сил стараясь быть тактичным и предупредительным.
— Даю слово! — растроганно улыбнулась она. — Тем более это одно из тех обещаний, которые совсем нетрудно и очень приятно выполнять…
— Даже если кто-то из нас снова вступит в брак? — зачем-то уточнил Ричард и, получив в ответ утвердительный кивок, продолжил: — И еще одно. Если во время операции со мной… что-нибудь случится, пожалуйста, скажи Эндрю, что его отец всегда был сильным и мужественным парнем…
Элизабет украдкой смахнула слезу.
— Уверяю тебя, операция пройдет успешно! Опытный нейрохирург обязательно вытащит эту гадость у тебя из головы! Кроме того, наш сын всегда считал и до сих пор считает тебя самым смелым и отчаянным отцом на свете, так что мне не нужно ничего ему объяснять.
— Спасибо, — довольно улыбнулся Ричард.
— А сейчас извини, я пойду спать. И ты ложись. Рано утром мы вдвоем возвращаемся в Канзас-сити.
— А как же Эндрю?
— Думаю, ему лучше остаться здесь…
— Конечно. Ты абсолютно права.
— Спокойной ночи.
— И тебе приятных снов.
Поднявшись к себе, Элизабет заглянула в смежную спальню, чтобы убедиться, что Эндрю уже заснул. Каково же было ее удивление, когда она застала его сидящим на кровати с журналом в руках.
— Ты почему до сих пор не спишь?
— Жду тебя, чтобы пожелать спокойной ночи… — честно признался он, залезая под одеяло. — Нельзя забывать семейные традиции, правда, мам?
Присев на край кровати, она ласково пригладила его непослушные волосы и кивнула:
— Разумеется, милый… Ты как? В порядке?
— Да. А почему ты спрашиваешь?
— Как ты относишься к тому, чтобы провести здесь еще пару дней?
— Положительно. Роуз научит меня готовить всякие вкусности, и я буду баловать папу после операции. Так он быстрее поправится.
— Отличная идея! — Элизабет поцеловала сына в щеку и улыбнулась. — Спокойной ночи, дорогой…
— А ты позвонишь мне, когда папу прооперируют?
— Обязательно. Даю слово.
Его теплые карие глаза смотрели на нее очень внимательно, чуть-чуть испуганно, когда он вдруг попросил:
— Пообещай мне, что с ним будет все в порядке, мам…
— Не могу. От меня, увы, ничего не зависит, но я уверена, что операция пройдет благополучно.
— Тогда я буду молиться за него.
— И я, и дядя Талбот, и Роуз — все мы будем просить Бога дать ему сил, сынок. Засыпай…
Погасив свет и закрыв за собой дверь, Элизабет поняла, что вот-вот расплачется. Подступившие слезы обжигали глаза, стремясь любой ценой вырваться наружу…
С тех пор как Талбот ускакал прочь, оставив ее на холме совсем одну, противоречивые эмоции захлестывали ее с головой. Солнечный субботний день на свежем воздухе в компании милых людей и удивительных животных, трогательные признания бывшего мужа, волшебные сладостные мгновения наедине с самым потрясающим мужчиной на свете, тихие доверительные разговоры по душам — удивительно, сколько важных событий произошло всего лишь за сутки! И каждый раз Элизабет буквально силой заставляла себя сдерживаться, подстраиваться под те или иные обстоятельства.
Стоя под горячим душем, она всячески уговаривала себя полностью сосредоточиться на предстоящем суровом испытании, когда ей наверняка понадобятся все физические и эмоциональные резервы: уже завтра Ричарда положат в Центральную городскую больницу Канзас-сити, где на следующий день состоится сложнейшая операция по удалению его опухоли…
Но жаркие поцелуи и трепетные ласки Талбота где-то высоко-высоко, почти на седьмом небе, подарили ей поистине восхитительное, ни с чем не сравнимое чувство свободного полета, от которого она просто не могла отказаться! Ну и пусть он наговорил ей много ужасных слов и бросил одну, она все равно чувствовала себя желанной!
Выйдя из ванной, Элизабет торопливо натянула льняную ночнушку и нырнула в кровать. Вокруг царил приятный полумрак, а крохотная колибри по-прежнему усердно порхала у прекрасного цветка… Вдруг неожиданная шокирующая мысль заставила ее сесть на постели и несколько раз глубоко вздохнуть: неужели она действительно влюбилась в старшего брата бывшего мужа?!
Элизабет не знала, как долго в ее душе росло и крепло чувство к нему, но теперь, окончательно разобравшись в себе, она могла действовать, хотя принятое решение и отзывалось тупой болью в груди: раз уж им не суждено быть вместе — пусть все идет своим чередом! Элизабет повернулась набок и закрыла глаза. После успешной операции и полного выздоровления Ричарда они с Талботом больше никогда не увидятся — и ее жизнь постепенно войдет в привычную колею: работа — дом — сын. При сложившихся обстоятельствах подобное развитие событий ее вполне устраивало…
На следующий день они с Ричардом, сев в ее старенький, но быстрый автомобиль, благополучно добрались до Канзас-сити и, не заезжая домой, поехали прямо в больницу, чтобы не торопясь уладить все формальности. Заглянув в его палату и убедившись, что нового пациента устроили весьма комфортно, Элизабет попрощалась с Ричардом до завтрашнего утра. Он вел себя очень мужественно, и она уехала с легким сердцем.
Дома было пусто, тихо, одиноко. Никто не встречал ее с радостными криками в холле. Побродив без дела из комнаты в комнату, она позвонила сыну. Они поболтали о разных пустяках, сообщили друг другу последние новости, и Эндрю, попрощавшись, умчался «спасать подгоревшее печенье». Сотовый Ричарда долго не отвечал, и она было забеспокоилась, но потом он перезвонил ей сам и бодрым голосом сообщил, что к нему в палату только что приходил лечащий врач с хорошими новостями и он уже начал строить грандиозные планы на ближайшее будущее.
