— Доброе утро, зеленые глазки. — Он снова легонько коснулся ее губ. — Утро такое чудесное, пойдешь со мной погулять?
— Погулять?..
— Ну да. Свежий воздух пойдет тебе явно на пользу. Прописан доктором любимой дочери его пациента.
— Но… но…
— Ну, пойдем же, Джозефа, — уговаривал он, а глаза его переполняла любовь.
Любовь? Ну, тогда это точно во сне! Внезапно она поняла, что все еще тесно прижимается к нему. Какой-то испуг, смешанный с недоверием, заставили ее тут же отшатнуться.
— Ты… ты… я тебя не понимаю. Вчера ты… почему-то ты решил, что Билл… что Билл…
— Я был дураком! — признался Феликс… — Прошу тебя, пойдем. Утро чудесное. А нам нужно поговорить… — он поколебался и добавил: — О Джозефе. Ты же хочешь взять его ненадолго домой, ведь так?
Услышав эти слова, Джози, конечно, мигом согласилась:
— Пойдем к озеру. Хотя, если поднимется ветер, там может быть несколько прохладно.
Феликс пресек ее попытку вынуть свою руку из его руки, они пересекли лужайку, разделявшую два дома, и вышли к зарослям кустарника, протянувшимся вдоль узкой полоски песка.
— Ты знаешь, будучи ребенком, я обожал проводить каникулы у дяди и тети. — Они стали спускаться по крутому склону к воде, и Феликс вздохнул. — Когда дядя был жив, у нас была маленькая парусная лодка. Джози, ты когда-нибудь плавала под парусом?
— Пару раз с Джозефом, — произнесла она. — Мы ведь собирались поговорить о нем, правда?
Пока они обходили огромную кучу водорослей на берегу, Феликс молчал. Легкий ветерок взъерошил зеркало воды, и Джози вздрогнула. Феликс отпустил ее руку и обнял за плечи. Она напряглась, но он не обратил на это внимания и хранил молчание все то время, пока они шли по мокрому песку, омытому приливной волной. Ей вдруг стало удивительно легко и спокойно рядом с этим мужчиной.
— Мисс Ховард сказала мне, что предупредила тебя о том, что Джозеф по-прежнему нуждается в ночном уходе, — произнес, наконец, Феликс.
— Да, но я… — начала она.
— Ты будешь очень уставать, а он очень встревожится, ведь все это вы уже проходили, не так ли? — он проигнорировал ее протестующий взгляд и продолжил: — Я выпишу его только в том случае, если ты наймешь кого-то, кто будет тебе помогать. — Он немного поколебался, а потом все же сказал: — Знаешь, я много думал об этом и решил, что Сэм кое-чего не знает.
— О чем ты?
— Ведь ты же не брала кредита для того, чтобы выкупить дом, правда?
Джози остановилась и внимательно поглядела на Феликса. Его рука соскользнула с ее плеча.
— Видишь ли, я очень быстро осознал, что никто не дал бы денег тому, у кого нет постоянной работы. Потом я вспомнил твои слова о том, что твой… отец был довольно удачливым бизнесменом.
Все так же внимательно глядя на него, девушка кивнула. Феликс тоже смотрел на нее и молчал, так что, в конце концов, она пожала плечами и медленно пошла дальше, скрестив на груди руки, чтобы хоть как-то предохранить себя от холодного ветра.
— Да, ты очень проницателен. — В голосе Джози послышалась горечь. — Я действительно унаследовала деньги от человека, которого в течение восемнадцати лет считала отцом. И который никогда не одаривал меня хотя бы десятой долей той любви, которую изливал на меня мой настоящий отец. Но деньги свои он-таки оставил мне…
— Так, значит, они у тебя еще есть? — тихо спросил Феликс.
Она горько рассмеялась.
— Да, кое-что еще осталось.
Феликс вздохнул с облегчением.
— Отлично, тогда проблема разрешима, — тихо пробормотал он.
Джози мельком взглянула на него. Он шагал рядом с весьма задумчивым выражением лица. У нее чуть было не сорвались с языка слова о том, сколько именно денег у нее на счету, и она чуть было не сказала ему, что покупка дома практически никак не отразилась на величине ее состояния.
— Но чего я никак не могу понять, так это того, почему же ты не наняла тогда себе кого-нибудь в помощь.
Голос Феликса прозвучал несколько сердито.
— Потому что я не хотела пользоваться… деньгами этого человека, ведь он принес нам столько несчастья, — выпалила Джози, непроизвольно ускоряя шаг. — Джозеф всегда считал, что моя мама бросила его, да еще так быстро и неожиданно, только потому, что его братец вечно твердил ей про свои кучи денег. А ведь тогда… тогда она уже знала, что беременна… мной!
Джози было больно говорить вслух о том, что мать ее поступила тогда ужасно подло.
— Что, она знала уже, что ждет тебя?!
— Да! Да!
Джози выкрикнула эти слова и затем побежала так быстро, словно могла обогнать ту нестерпимую душевную боль, которая возникала в ней всякий раз, когда она вспоминала о том, каким человеком была ее мать. Только после того как Джозеф показал ей ее свидетельство о рождении, она начала понимать, почему ее так называемый отец был всегда холоден со своей дочерью и никогда ее не целовал.
Сзади бежал Феликс. Но она не остановилась до тех пор, пока окончательно не выбилась из сил. Тогда она в изнеможении опустилась на парковую скамейку, стоявшую в двух шагах от кромки воды.
Задыхаясь, смотрела Джози на то, как стоит Феликс, опустив руки, стоит и смотрит на воду, плещущуюся у его ног. Как она хотела, чтобы у нее было право подойти к нему, обнять его, опереться на его сильное плечо! Сказать ему, как отчаянно нуждается она в его любви.
Внезапно он обернулся. Девушка быстро опустила глаза, и он подошел и сел рядом с ней.
— Что бы ни случилось прежде, мне кажется, тебе уже пора повзрослеть и понять, что прошлого все равно нельзя изменить, а деньги можно использовать для того, чтобы облегчить жизнь вам обоим. Я выпишу Джозефа только в том случае, если ты наймешь кого-нибудь себе в помощь. И даже после того, как он выпишется из реабилитационного отделения, тебе все равно необходим помощник, который будет помогать вести такой большой дом.
Джози смотрела на него во все глаза и, казалось, не понимала его слов.
— Я думала, что самое правильное — это купить дом, выстроенный еще моим дедушкой… и помочь Джозефу, — наконец сказала она. — Ведь это нужно было не только для меня, но и для него, правда?
— Если то, что ты сказала мне про брата Джозефа, правда, думаю, что его можно только пожалеть. Ему так и не довелось понять, что такое любящая дочь. — Джози заглянула Феликсу в глаза и чуть не задохнулась — такая в них была нежность! — Ведь сами по себе деньги еще не зло, зло — любовь к ним, — задумчиво произнес он.
Джози поняла, что смотреть на него и не выдать своей любви уже не сможет, а посему вскочила со скамейки и пошла к воде.
Ветер крепчал. На озере появились белые барашки. С деревянного причала, к которому была привязана одинокая лодка, расправив широкие крылья, взлетела чайка. Джози проводила ее взглядом.
