Его рот сжался в упрямую линию.
– Мне очень жаль. Я знаю, мы говорили о будущем, но так будет лучше.
Майри с отвращением покачала головой.
– Очевидно, мне придется хорошо поработать.
Она взяла чемодан и направилась к хижине.
– У меня нет ключа, – крикнул он ей вслед.
– А у меня есть.
Брандт пробормотал себе под нос слово, за которое другая женщина дала бы ему пощечину, если бы услышала. Но Майри по-прежнему не обращала внимания на его гнев, и это выводило его из себя. Отперев хижину, она толкнула дверь, и он, немного помедлив, вошел внутрь вслед за ней.
– Я повторяю свой вопрос, Майри. Что ты делаешь?
Пройдя в гостиную, она открыла окна, и легкие занавески заколыхались на ветру.
– Жду объяснений.
Брандт выругался про себя. Ни один человек не осмеливался так открыто противостоять ему, как Майри. Неужели она не понимает? Он привык, чтобы другие выполняли его требования. Так было всегда. Он велел ей возвращаться домой, причем сделал это весьма грубо. Тогда почему она не подчинилась и продолжает его мучить? Он хотел отвезти ее в безопасное место, а потом спокойно разобраться с выдвинутыми против него обвинениями.
– Это бессмысленно, Майри, – отрезал Брандт. – Нам больше нечего сказать друг другу.
– Правда?
Сложив руки на груди, она вызывающе посмотрела на него.
– В чем тебя обвиняют? В краже аметистов? Если так, то нам нужно о многом поговорить.
– Откуда ты узнала? – процедил сквозь зубы Брандт.
– Твой шпион оказался перебежчиком, – усмехнулась она. – В следующий раз хорошенько подумай, прежде брать в сообщники мою мать.
Он запустил пальцы в волосы, отчаянно пытаясь взять себя в руки.
– Чего ты от меня хочешь?
Немного помедлив, Майри посмотрела ему в глаза. Дерзость в ее взгляде сменилась искренностью, которая потрясла его до глубины души.
– Я бы хотела помочь, если ты мне позволишь.
Брандт покачал головой; эмоции душили его.
– Не могу.
– Посмотрим. – Пройдя на кухню, она принялась проверять содержимое полок. – У меня есть три дня, чтобы заставить тебя передумать.
Попадись ему сейчас Толкен, он бы свернул ему шею.
– Три дня? У меня нет трех дней. Если ты помнишь, против меня выдвинуты обвинения.
– Ты все равно не сделаешь больше, чем нанятые тобой специалисты. Если произойдет что-то серьезное, Толкен тут же приедет за нами. – Майри направилась в кладовку. – Он сказал, что в хижине полно припасов. В озере водится рыба, так что с голоду мы не умрем. – Она беззаботно улыбнулась. – Я проголодалась, но что-то не вижу холодильника.
– Здесь нет электричества.
Ее лицо просияло.
– Правда? Как романтично!
Романтично? Нисколько. Уж он об этом позаботится. У Брандта внутри все кипело от гнева, но он должен сохранять спокойствие, если собирается оказать ей достойное сопротивление. Сняв пиджак, он повесил его на спинку стула, затем закатал рукава рубашки.
– Если мы собираемся остаться здесь на ночь, нам понадобятся керосиновые лампы и фонарики. Я позабочусь об этом, если ты приготовишь что-нибудь поесть. Я также проверю спальни.
Он направился к двери, но ее неожиданный вопрос заставил его остановиться.
– Ты сказал о них во множественном числе?
– Да, мы будем спать в разных комнатах.
– Ну уж нет, если только ты не намерен запирать свою дверь.
– Если понадобится, я забью её гвоздями.
Он повернулся к ней спиной. Так безопаснее.
– Ты не беременна, Майри, и не будешь беременна, когда мы отсюда уедем.
– Ну, раз ты так хочешь.
Нет!
– Да, хочу.
– Хорошо. Я что-нибудь приготовлю, а затем мы закончим наш разговор.
Майри сдержала свое слово. Когда их тарелки опустели, она снова принялась за свое:
– Тишина и уединение помогут устранить наши разногласия.
– Разногласия? – Она сошла с ума? – Нет никаких разногласий, лишь твое упорное нежелание замечать очевидное.
За окном быстро темнело, и Брандт зажег все три керосиновые лампы.
– Пойми, мы можем провести здесь три часа, три дня или три года, ничего не изменится. Я все равно не позволю тебе остаться в Аверносе, Майри. Я не допущу, чтобы из-за нелепых обвинений в мой адрес пострадала твоя репутация.
– Но ты же собирался жениться на мне повторно.
Он кивнул.
– Тогда я думал, что ты в положении. Ребенку понадобилась бы моя защита, но, поскольку его нет, моей первоочередной задачей стало защитить тебя. Ты не выйдешь замуж за человека, который, возможно, проведет остаток своих дней в тюрьме. В этом случае на твои плечи легла бы огромная ответственность. Тебе пришлось бы пожертвовать собственной жизнью ради выполнения моих обязанностей.
– Я к этому готова.
– Ты ошибаешься.
Майри раздраженно посмотрела на него.
– Лэндер пытался точно так же поступить с Джулианой. Он не хотел, чтобы ее коснулся скандал, когда ты выдвинул против него обвинения. Отправил ее в Техас и долгое время скрывал правду.
Брандт поморщился.
– Я не знал.
– Джулиана не потерпела такого обхождения, и я тоже не потерплю.
– Лэндер и Джулиана на тот момент были женаты. – Брандт попытался задеть ее. – А мы нет.
Она гордо вскинула подбородок.
– Это не имеет значения. Скоро все разрешится.
– Ты не можешь знать наверняка.
– Но я знаю, – возразила она. – Я попросила Джулиану разобраться с выдвинутыми против тебя обвинениями. Когда Толкен вернется за нами, возможно, их уже снимут…
Брандт замер на месте.
– Что ты сказала?
– Ты все прекрасно слышал.
– Ты подключила к этому свою семью? – спокойно произнес он, хотя внутри у него все по-прежнему кипело от ярости.
– По закону или нет, но ты мой муж.
Майри сделала шаг назад, словно чувствуя опасность.
– Разумеется, я обратилась за помощью к своим родным.
Он подошел ближе.
– Во-первых, я не твой муж и, по всей вероятности, никогда им не стану. Во-вторых, какого черта ты впутала в это Монтгомери? Поскольку они причастны к нынешнему финансовому кризису в Вердонии, я не желаю, чтобы они совали нос в мои дела. Тебе ясно?
Кровь отхлынула от ее лица.
– Ясно, но у меня есть к тебе еще один вопрос.
– Спрашивай.
– Когда ты с таким презрением произносишь имя «Монтгомери», ты имеешь в виду и меня тоже?
– Конечно, нет. Я не…
– Хорошо. На случай, если ты забыл, я тоже Монтгомери. Или ты терпишь меня только потому, что я не являюсь урожденной принцессой?
– Я только…
– Не утруждай себя объяснениями.
Схватив одну из ламп, она прошла в свою спальню и громко хлопнула дверью.
Черт побери. Он совсем не хотел ее обидеть, и Майри прекрасно об этом знала. Просто она почувствовала, что проигрывает, и хотела таким образом закончить спор. Заговорив о своей семье. Заявив, что она не настоящая Монтгомери. У него есть, что сказать в ответ, и он сделает это завтра утром. Взяв вторую лампу, Брандт направился к себе в спальню, уверенный в том, что ему не понадобится заколачивать дверь.
