– Ну и голосок у тебя!
– Я должна поблагодарить тебя за то, что ты бросился меня спасать.
Ее губы коснулись его так нежно и сладко, что ему впору было застонать от любви.
В нем проснулись прежде дремавшие чувства, о которых он почти забыл.
Мгновение спустя она уже выпроваживала его из комнаты. Закрыв перед ним дверь, она оставила маленькую щелку, чтобы видеть его, и сказала:
– Мы ведь собрались разводиться. Скажи мне только вот что, Кен. Ты носил когда-нибудь усы?
Он подозрительно прищурился.
– Что вы делали тут вдвоем?
Джози еще немного прикрыла дверь. Злорадно улыбаясь, она томно прошептала:
– Я позволила ему немного больше, чем следовало. Но он ведь твой брат. Не беспокойся, Кен, я делала только то, что и с тобой.
И захлопнула дверь прямо перед его носом.
Кен направился в комнату, все еще чувствуя на губах ее поцелуй. Что, черт побери, она имела в виду? Она целовала Трейса или нет? Прикасался он к ней?
Кен слишком хорошо знал, своего младшего брата: он был настоящим донжуаном. О, наверняка обнаружив в своей постели незнакомку, он прикасался к ней и делал все, что она позволяла. А она позволяла Трейсу делать все, что и ему. Там, в горной хижине, она готова была на многое, да и здесь…
Войдя к себе в комнату, Кен сунул пистолет в кобуру и сделал резкое движение, тут же напомнившее ему о ране. Он проклинал свое незажившее плечо, проклинал прерванный сон, проклинал нарастающее и непроходящее желание. Он зашел на кухню приготовить себе сандвич и выругался, уронив нож. Взял мяч и хотел поупражнять правую руку, но в раздражении отбросил его прочь.
Джози слышала, как блуждал по дому Кен, натыкаясь на мебель, и проклинал все и вся. Она улыбнулась в темноте. Ну, наконец-то хоть какая-то реакция! Это было не совсем то, что она от него ждала, но это уже кое-что. Она делала явные успехи.
Решив вывести его из равновесия, она сохранит такое положение вещей, а пока попытается получше узнать человека, за которого вышла замуж. Конечно, у него упрямый характер, но все же он честный малый. В последнее время она старалась вовсю, только чтобы он раскрыл перед ней свои хорошие стороны. Однако он был из тех людей, о которых говорят «крепкий орешек». При этой мысли Джози вздохнула.
Девушка чувствовала, что где-то в глубине души Кена таится какая-то боль. Потому-то он и ведет жизнь одинокого волка. Ей хотелось помочь ему залечить душевную рану. Хороший семейный секс – вот панацея от всех печалей. Как глупо было с его стороны настаивать, чтобы они спали в разных комнатах. Ведь он все равно хотел ее. Она видела это все ясней и ясней. Кен мог признавать или не признавать это, но он нуждался в ней, как и она в нем. Если бы не его упрямый характер, они оба давно могли бы получить желаемое.
Совсем скоро, думала Джози, закутываясь в одеяло и закрывая глаза, он перестанет бороться со своими желаниями, откроет ей свои объятия и подарит всего себя. Что-то подсказывало, что этот день близок.
– Присаживайся, Кен, – пригласила Гвен, пододвигая ему тарелку с бифштексом. – Я приготовила твое любимое блюдо.
– С кровью, как ты любишь, – добавил Спенс.
Трейс присвистнул и спросил Кена, давно ли он стал вампиром. Дети были без ума от дядиной шутки и нахохотались вдоволь, пока мать не шикнула на них.
Джози никогда еще не приходилось видеть такого веселья в этом доме. Она была убеждена, что смех и забавы детям необходимы. И не только детям.
Что-то ей подсказывало, что ее проблемы с Кеном начинают улаживаться. Сознание этого приводило ее в восторженный трепет.
Трейс за свои двадцать девять лет повидал много стран. Он много путешествовал, и сейчас как раз рассказывал историю о том, как нашел никому не известные шахты в штате Колорадо, в которых должно быть серебро. И это, торжественно объявил он, будет целью его следующего путешествия. Вот только он не знал точно, в какой именно шахте находится сокровище. Джози не могла сказать, где в его рассказах кончалась правда и начинались небылицы. Тем не менее, Трейс внес в семью заметное оживление. Девочки бегали вокруг него, прося рассказать еще что-нибудь интересное. Сразу стало понятно, кто был любимчиком в этой семье.
– Да ты никак прибавила в весе? – спросил он Гвен, когда та накрывала на стол.
– У мамы будет ребенок, – гордо заявила четырехлетняя Мелисса.
Трейс подмигнул племяннице.
– Знаешь, Спенс, – сказал он на ухо брату, – ученые выяснили, какие последствия это за собой влечет.
В этот раз улыбнулся даже Кен.
Когда было покончено с отбивной, картошкой-пюре и домашним вишневым пирогом, Гвен попросила мужчин убрать посуду со стола, а потом, включив радио, обвила руку Спенса вокруг своей талии.
– Ну, милый, а теперь давай потанцуем. – И она повела мужа из гостиной в соседнюю комнату.
Все ожидали шуточек Трейса, но Спенс дал понять брату, чтобы тот заткнулся.
– Когда соберешься жениться, Трейс, дай мне знать. Я прочту тебе целую лекцию об умении обращаться с женщинами.
– Я знаю, как обращаться с женщинами. Правда, Джози?
Джози была так занята, наблюдая, как, нежно прижавшись, друг к другу, танцуют Спенс и Гвен, что не заметила напряженного взгляда Кена и его хмурого выражения. В ее глазах сверкнули слезы, к горлу подступил комок. Она не видела таких отношений между мужем и женой с тех пор, как умерла ее мать. Она готова была заплакать от досады, так ей хотелось, чтобы и Кен держал ее вот так же в объятиях и так же любил.
– Потанцуй со мной, – попросила Джози.
– Нам надо идти.
Суровое выражение его лица удивило ее.
– Идти? – Она отступила на шаг: между ними словно выросла стена непонимания.
– Идти? – повторил Трейс, подходя к Кену. – Вы не можете нас покинуть. Время еще детское.
Переведя взгляд с одного на другого, Джози сказала:
– Один танец, Кен?
– Не собираюсь я танцевать, черт побери!
Этот резкий тон задел Джози. Она повернулась к младшему брату:
– А как насчет тебя, Трейс? Что ты думаешь по поводу танцев?
Трейс, как будто сдаваясь, поднял руки.
– Я не умею танцевать.
Джози поймала его руку.
– Что ж, вот тебе и возможность научиться. Может, это твой счастливый день.
– Дорогая, – воскликнул он, когда она вытянула его на середину комнаты, – как раз об этом я подумал прошлой ночью.
Кен нахмурился. Когда смех Джози слился со смехом Трейса, он машинально потянулся за сигаретами. Черт, он оставил их в другой рубашке. Стиснув зубы, он сжал руки в кулаки. Напряжение достигло предела.
Как раз в это время Джози и Трейс медленно кружились по комнате. Кен до боли закусил губу. Проклятая музыка, ну почему она такая медленная? С ума можно сойти.
