Чего он хочет? Что бы ни было у него на уме, она за эти три недели совершенно измучилась. Если ему не терпится переспать с ней, почему бы прямо не сказать об этом? Влепила бы пощечину и послала ко всем чертям… впрочем, он, видимо, просчитал и этот вариант.
Быть соблазненной и покинутой она не собиралась. Сотни раз такая мысль приходила ей в голову, но она понимала, что это только добавит мучений. Поддавшись слабости один раз, она всегда будет помнить его поцелуи, его безумные ласки, всегда будет стыдиться себя и ненавидеть за слабость. Но что хуже всего — ей будет стыдно и за него. За то, что он окажется мельче ее идеала, будет недостоин храма в ее душе, который она столько лет бережно возводила. Сюзанна не хотела ошибиться в нем! Страстно желая близости, она и в мыслях не допускала, что он испытывает такие же чувства.
Петляя между деревьями, Сюзанна выбралась на каменистую тропинку. Она презрительно улыбалась своим мыслям. Она любила Джейка Мерита и знала, что он никогда не полюбит ее. Если бы он оказался недостоин высоких чувств, можно было бы как-то вынести это и жить дальше. Но она не могла допустить, чтобы он был сброшен с пьедестала, оказавшись обыкновенным бабником.
Хотя, как ни парадоксально, это решило бы все проблемы. Переспать с ним и перестать на этом зацикливаться. Начать другую жизнь.
Она хотела как можно больше знать о Джейке. Однако сама мысль о его падении была невыносима!
Но неужели лучше страдать от неутоленной жажды поцелуев только для того, чтобы сохранить это никому не нужное поклонение? Есть ли в этом какой-то смысл? Ни капли! «Сьюзен, это замкнутый круг!»
Она подошла к краю высокого берега и вспомнила — здесь она рисовала Джорджа. Все еще не желая вообще о чем-либо думать, Сюзанна начала спускаться по склону. Гранитный палец указывал прямо на море. Заманчивое место — вот где можно сесть и забыть обо всем.
Глаза привыкли к темноте. Комнатные шлепанцы были, пожалуй, не лучшей обувью для спуска по груде неровных камней. Но идти босиком и вовсе нестерпимо. Чтобы попасть на большой плоский валун, где тогда сидел Джордж, надо было пройти по гряде острых камней, держась за них руками. Цель была уже в двух шагах, как вдруг галька выскользнула из-под ступни. Сюзанна резко дернулась, стараясь восстановить равновесие, но только потеряла опору и полетела вниз. Тщетно пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь, она очутилась в клокочущей пене прибоя. Сперва она ушла с головой под воду, но быстро всплыла. Накидка мешала ей — намокшая, она весила не меньше тонны. Отчаянно дергая за шнурки, Сюзанна выпуталась из нее и поплыла к берегу. О шлепанцах пришлось забыть — один, правда, всплыл, но она махнула на это рукой. Вода была ледяная. Пыхтя и отфыркиваясь, она заметила — что-то мешает ногам свободно двигаться. Пижамные брюки сползли почти до колен. Еще несколько яростных ударов волны, и они достались Посейдону в придачу к накидке и шлепанцам.
Кашляя и отплевываясь, она наконец, продрогшая до костей, нащупала ногами что-то твердое. Корчась от боли и едва чувствуя ступни, она начала подниматься по мокрым выступам. Пальцы окоченели, по телу то и дело прокатывалась неприятная дрожь, но все же ей удалось выбраться из воды.
Проклиная идиотскую затею, из-за которой она попала в такое положение, Сюзанна упрямо продолжала карабкаться. С каждой секундой она замерзала все сильнее и уже всерьез начала опасаться, что тело вот-вот перестанет слушаться и море поглотит ее на веки вечные. О чем она только думала, когда решила добраться до валуна посреди ночи?
Вдруг чьи-то теплые сильные руки подхватили ее. Сюзанна подняла голову — глаза заливало соленой водой, но этот силуэт не узнать было невозможно. Джейк стоял на коленях на злополучном валуне и тянул ее к себе. Сюзанна почувствовала знакомый запах. Соленые капли с его волос падали на ее лицо.
— Джейк?
Наконец он втащил ее на камень. Ноги не держали Сюзанну, дрожь сотрясала все тело. Джейк мягко убрал волосы с ее лица.
— Вы совсем окоченели, — пробормотал он, — вам надо снять эту мокрую рубаху.
Стуча зубами, она почувствовала, как он расстегивает пижамные пуговицы. Поняв наконец, что он делает, она попыталась сопротивляться.
— Что вы де…
— Замолчите, — оборвал ее Джейк. — После будете скромничать. — Сердито проворчав что-то, он сорвал с нее пижамную куртку и отбросил в сторону. Ночь была темная, она едва различала его лицо, но почувствовала, как он охватил ее взглядом.
— Боже, — прошептала она, прикрывая дрожащими руками грудь, — не надо…
Словно в ответ на эту жалобу, он почти мгновенно закутал ее в какое-то широкое полотнище. Она едва заметила, как Джейк провел ладонью по ее заледеневшему лицу, заправляя волосы за ухо. Теплые пальцы задержались у виска.
— Вы можете подняться на ноги? — ласково спросил он.
Сюзанна кивнула, уклоняясь от его прикосновений. Встав на ноги, шатаясь и дрожа, она как можно плотнее завернулась в загадочную хламиду. Шагнула, наступила на что-то вроде шнурков и опять чуть не упала.
— Проклятье! — Джейк подхватил ее. Блаженство теплых объятий! — Вы наступили на бахрому.
— Б-бахрома?
— Пришлось схватить первое, что под руку подвернулось. Некогда было раздумывать. — Джейк поднял ее на руки и пошел прочь от океана.
Сюзанна боролась с желанием обнять его за шею, положить голову ему на плечо. Она уже дрожала не так сильно. Надо как-то отвлечься от опасной близости. Она решила выяснить, во что ее завернули. Что-то теплое, но на одеяло не похоже.
— Джейк, что это такое?
— Портьера. — Он осторожно спрыгнул с каменной гряды на берег.
— П-портьера? — изумилась Сюзанна — Вы меня в портьеру завернули?
— Могло быть и хуже. — Он говорил без улыбки, но уже заметно спокойнее. — Эта по крайней мере шелковая.
Сюзанна с раздражением взглянула на него. Она уже достаточно оттаяла, чтобы осознать ужас и позор ситуации.
— Как вы оказались тут среди ночи с шелковой портьерой в руках?
Она изо всех сил старалась убедить себя, что Джейк случайно бродил поблизости. Возможно, это старинный обычай владельцев острова — шествовать по скалистому берегу августовской ночью с шелковой портьерой в руках. Может, такое ритуальное действо увеличивает дивиденды в третьем квартале?
Джейк внимательно изучил каменистую тропу, ведущую к рощице, и перевел взгляд на Сюзанну.
— Хотите знать всю правду о промокшем до нитки спасителе самоубийц?
— Потом. Я не собираюсь прямо сейчас совершать самоубийство.
Губы Джейка изогнулись в усмешке, но Сюзанна решила, что ее плоская шутка здесь ни при чем. Он смеется над ней, неуклюжей Сьюзен О'Коннор, мокрой, завернутой в портьеру ночной бродяжкой, которая боится взглянуть правде в глаза.
