«Разве у меня есть выбор? — подумала она. — Если я скажу ему всю правду, он станет смотреть на меня так же, как тогда, когда я говорила ему о том, что Ник обокрал меня. Тогда на лице Маркуса читались недоверие, раздражение и презрение».
— Ты знаешь, что видеть невесту в свадебном платье до церемонии — плохая примета? — поинтересовалась Люси у Маркуса.
Они только что зашли в его дом, куда Маркус привез ее от ее родителей.
— Ты не в свадебном платье, — заметил он. — Если, конечно, ты не передумала и не решила выйти за меня замуж в джинсах.
— Не глупи. Сейчас я не в платье, но оно было на мне, когда ты приехал.
— Но я не видел тебя в нем, — заявил Маркус. Люси знала, что он привирает, и тихонько улыбнулась.
— Расслабься. Скоро все закончится, — посоветовал ей Маркус, будто зная, какой тревожной была эта неделя. — Мы уедем на медовый месяц, и ты сможешь отдохнуть.
Люси тяжело вздохнула и с чувством ответила:
— Жду с нетерпением.
Они оба замолчали, и Люси покраснела, заметив, как Маркус смотрит на нее. Затем он тихо произнес:
— Я тоже.
Они посмотрели друг на друга.
— Эти несколько недель оказались очень долгими, — заметила Люси.
Увидев, как он смотрит на нее, она почувствовала, что ее сердце бешено заколотилось.
Маркус стоял рядом с ней и пытался побороть желание обнять ее и не отпускать… никогда. Наконец он покачал головой, чтобы избавиться от этих мыслей, и произнес:
— Почему бы нам… — но неожиданно замолчал, будто испугавшись раздавшегося звонка в дверь.
Маркус подошел к двери, открыл ее и, взяв из рук курьера пакет, расписался за его получение.
— Может, ты нальешь нам что-нибудь выпить, пока я посмотрю, что это? — спросил он.
Люси не смогла побороть желание взглянуть на него и заметила, как из пакета, который открывал Маркус, выпали две фотографии. Автоматически она подошла, чтобы поднять их.
— Нет, не трогай!
Резкость его голоса заставила Люси вспомнить прежнего Маркуса.
— В чем… — попыталась спросить она, но потом внезапно замолчала, уставившись на лежащие лицом кверху снимки. — Маркус… — пробормотала она через некоторое время, с трудом пытаясь побороть шок.
На фотографиях была изображена она сама, четыре пары мужских рук придерживали ее, а пятый взгромоздился на нее, причем, судя по выражению ее лица, нельзя было сказать, что это ей не нравится — она довольно улыбалась.
Будто в трансе, она нагнулась и подобрала снимки.
— Люси! Нет!
Маркус попытался остановить ее, но в его руках все еще был пакет. На второй фотографии было изображено такое, что Люси никогда в жизни не рискнула бы представить себе. Она посмотрела на пакет. Там оказались еще несколько снимков и видеокассета. Ей показалось, что ее вот-вот стошнит, и она, охваченная желанием смыть с себя всю эту грязь, побежала в ванную.
— Люси, — позвал ее Маркус, стоя у открытой двери.
— Это не я, — ответила она, смотря на дальнюю стену, чтобы не видеть того отвращения, которое, должно быть, сейчас выражает его взгляд. — Я знаю, что эта женщина очень похожа на меня, но это не я!
В комнате воцарилась тишина.
— Конечно, после этого ты раздумаешь жениться на мне, — продолжила Люси, удивленная тем, что, несмотря на разрывающую ее изнутри боль, может говорить так спокойно. — Мне лучше отправиться домой и объявить всем, что между нами все кончено.
Люси показалось, будто в комнате внезапно стало очень холодно. Она вся дрожала.
— Люси.
Она не заметила, как Маркус подошел к ней и взял в ладони ее лицо.
— Пожалуйста, не надо, — взмолилась она, даже не пытаясь утирать катящиеся по ее лицу слезы. — Не заставляй меня мучиться еще больше. Я знаю, о чем ты сейчас думаешь и что чувствуешь.
— Неужели? — поинтересовался он, и Люси задрожала, услышав ярость в его голосе. — Не думаю, — резко сказал он. — Ты и понятия не имеешь, что я чувствую, зная: кто-то втянул тебя в эту грязь, унизил тебя таким бесчеловечным способом.
— Маркус… Но ведь это не я! Пожалуйста, поверь мне.
Люси молчала — Маркус все равно не поверит ей. Она смотрела на него, и ей казалось, будто его мрачный вид вызван исключительно тем, что он считает ее лгуньей, пытающейся скрыть свою вину.
— Я знаю, что это не ты, — произнес он, пожав плечами.
— Ты… ты веришь мне? — переспросила Люси, сомневаясь, что так может быть.
— Да, конечно, — ответил Маркус, не скрывая раздражения.
— Но почему? — спросила она.
— Помимо всего прочего у тебя родинка на левом бедре. А у этой женщины ее нет.
— А…
— Очевидно, что это фотомонтаж — кто-то приклеил твою голову к чьему-то телу.
— И у этого кого-то не оказалось родинки, — заметила Люси.
— Родинка — это всего лишь подтверждение моих собственных догадок, Люси, — спокойно произнес он. — Я прекрасно знаю, что ты не можешь быть той женщиной, которая изображена на фотографии.
Маркус внезапно подумал о том, что никогда до этого не прислушивался к своему сердцу. Все его решения были продиктованы логикой и холодным расчетом.
«Почему я не могу смотреть на то, как она страдает? — спрашивал себя он. — Кажется, будто я тоже ощущаю эту боль».
— Но кому в голову могло прийти такое? — спросила Люси, заставив его на время забыть о поединке с самим собой.
— Наверное, это какая-то шутка, — предположил Маркус, пытаясь не обращать внимания на то, что происходило в его сердце.
— Шутка?
— Да, такое часто случается, — пожал плечами он. — Молодые идиоты типа твоего брата Джонни не находят ничего лучше, кроме того как…
— Но, Маркус, это вовсе не шутка, — возмутилась Люси.
— Слушай, давай просто забудем об этом, — живо предложил он.
— Но кто мог совершить такое? — спросила Люси, взволнованно потирая лоб.
— Не знаю. Мы можем только забыть об этом, — ответил Маркус, понимая, что не совсем честен с ней.
Этим утром он узнал, что женщина, из-за которой Ник Блэйн бросил Люси, порвала их отношения, выгнав Ника из дому.
«Теперь этот ублюдок остался без гроша», — подумал он.
Доказательств этому не было, но Маркусу казалось, что таким образом Блэйн шантажирует его и пытается заставить выкупить оригинал.
«Это в его стиле», — заметил про себя Маркус, решив не расстраивать Люси, поделившись с ней своими мыслями.
Хотя в глубине души он понимал, что на самом деле его больше беспокоило другое: Блэйн теперь свободен и может уговорить Люси вернуться к нему.
— Маркус?
Люси плакала. Ею все еще владели страх и смущение, которые никак не могли уступить место облегчению. А ведь Маркус верит ей! Еще никогда она не испытывала такой благодарности и любви, и ставших причиной ее слез.
