– Почему бы нам не пойти к нему прямо сейчас? – невозмутимо спросил Рэй. – Вместе.
– Не все так просто. – Она закрыла глаза и прижалась к нему. – Ты не знаешь, какой он, когда...
– Катина!
При звуке отцовского голоса за спиной Тина едва не потеряла сознание. Медленно, очень медленно она повернулась. Взгляд Ивана был полон такой ярости, что у нее кровь застыла в жилах.
– Вы. На кухню.
– Да, сэр.
Тина хотела поймать Рэя за руку, но не успела – он двинулся за Иваном.
– Рэй, не надо...
– Все в порядке, – прервал ее Рэй. – Самое время поговорить.
С замиранием сердца Тина последовала за ними на кухню.
Маришка с Яной посыпали выпечку сахарной пудрой.
– Папа...
– Помолчи, Катина! Не суйся не в свое дело.
– Не в свое дело? – Тина едва поверила своим ушам.
– Моя дочь была с вами этой ночью? – рявкнул Иван.
– Да, сэр.
– Иван, держи себя в руках, – заквохтала Маришка, кидаясь к мужу. – Мы должны обсудить это спокойно.
– Спокойно! – заревел тот. За сим последовала длинная вереница венгерских ругательств, ни одно из которых Тина прежде не слышала. – Как я могу быть спокоен, когда наша дочь проводит ночь с первым встречным?
– При всем уважении, сэр, – начал Рэй невозмутимо. – Я должен сказать...
– Пожалуйста, – Тина умоляюще посмотрела на Рэя. – Позволь мне объяснить.
– Пусть она сама объяснит, когда явится, – орал Иван.
Когда явится? Так они говорят о Рэйчел?
Но что это значит «когда явится»?
– Рэйчел еще не пришла? – осторожно спросила Тина.
Губы Маришки задрожали.
– Нет. И даже не позвонила.
– Но этого не может быть... – Тина недоуменно переводила глаза с разъяренного отца на тетю, потом поняла – объяснять все-таки придется ей. – Мамочка... Папа! Рэйчел в порядке, но она была не с Рэем.
– Да он только что сам признался, – заорал Иван, едва не кидаясь на гостя с кулаками. – Я хочу знать, где моя дочь.
– Она здесь. Со мной.
Все обернулись. Джейсон стоял в дверях кухни, обнимая Рэйчел за талию.
– Она была со мной, – сказал он, твердо глядя Ивану в глаза.
– О господи! – услышала Тина сдавленный стон матери.
А у отца глаза налились кровью и полезли из орбит.
– Мы поженились. – Сияющая Рэйчел подняла руку – на пальце у нее красовалось золотое колечко. – Я теперь – миссис Джейсон Бернс.
Объявление Рэйчел, казалось, заморозило воздух в комнате. Никто не мог шевельнуться.
– Я люблю вашу дочь. – Джейсон посмотрел на Рэйчел и улыбнулся. – И она любит меня.
– Пожалуйста, порадуйтесь за нас, – сказала Рэйчел, прослезившись. – Пожалуйста. Я его так люблю.
Но все так и стояли, замерев, будто статуи.
Наверное, не стоит сейчас говорить родителям про Рэя, подумала Тина.
Первой пришла в себя Яна. Вытерев руки полотенцем, она подошла и обняла новобрачных.
– Счастья, здоровья и детишек побольше.
– Точно! У меня еще одна хорошая новость: мы ждем ребеночка.
Маришка опять застонала.
Иван стал из красного фиолетовым.
Ребеночка? Рэйчел беременна?
Забыв про родителей, Тина подлетела к сестре и обняла.
– Когда? Как?
– Только вчера узнала. – Рэйчел утерла слезы. – Но я не хотела мешать вам с Рэем... – Девушка осеклась и закусила губу, когда поняла, что натворила.
– Что?! – заревел Иван. – Всем молчать! – Уперев руки в бока, он двинулся на Рэйчел. – Ты обвенчалась с Джейсоном и ждешь ребенка?
Рэйчел нерешительно кивнула.
Отец перевел взгляд на Тину.
– А ты провела ночь с этим мужиком? – Он ткнул коротким пальцем в Рэя.
Тина проглотила комок в горле и кивнула.
На скулах Ивана заходили желваки. Он обернулся и посмотрел на жену.
– Как это могло случиться?
– Что могло случиться? – спросила, входя на кухню, София. Потом оценила открывшуюся ей картину: багровый отец, Рэйчел в обнимку с Джейсоном, Тина прячется за Рэя, и присвистнула. – Ого!
С устрашающим спокойствием Иван снял передник, аккуратно сложил его и вышел из кухни.
Никто не шевельнулся. Откашлявшись, Яна произнесла:
– Вроде бы обошлось.
Тут же вся кухня ожила.
– Девочка моя! – Маришка разрыдалась и, распахнув объятия, полетела к Рэйчел. – Я стану бабушкой!
И она от избытка чувств принялась тискать всех, кто подвернулся под руку, включая Рэя. Потом опомнилась, хмуро посмотрела на него... И снова обняла.
– Рэй. – Тина коснулась его руки. – Я пойду поговорю с отцом.
– Я с тобой.
– Лучше, если я пойду одна, – возразила Тина. – Пожалуйста, доверься мне.
Он поколебался, затем кивнул.
– Я буду рядом.
Тина нашла отца в саду, он стоял у небольшого фонтана и бессмысленно глядел на воду.
Он не обернулся на звук ее шагов. Тина даже не знала, слышал ли он их. Она стояла в нерешительности, глядя ему в спину, и не могла припомнить, когда в последний раз действительно видела своего отца. Он всегда был большим, сильным, с широкими плечами, которые могли вынести на себе целый мир. Так ей казалось.
Сейчас Тина увидела седые пряди, появившиеся в пышной черной шевелюре, вены, проступившие на руках. Сердце ее заныло от боли и любви. Она не перенесет, если отец отвернется от нее.
Тина сделала шаг вперед, но в этот момент Иван заговорил:
– Помнишь, когда мы устроили этот фонтан?
– Мне было десять, – ответила она. – Мы тогда жили наверху, над пекарней.
– Я смешивал цемент, а ты и твои сестры собирали камешки для отделки.
Тина подошла ближе.
– Ты повез нас на ярмарку и разрешил каждой из нас выбрать по рыбке.
– Свою ты назвала Гильбертом. – Иван обернулся. – Но все почему-то звали его Жилем.
Тина удивленно посмотрела на отца.
– Прошло четырнадцать лет. Как ты это помнишь?
– Ты – мое дитя, – ответил он спокойно. – Ты, твои сестры. Вы все – мои дети. Разве я могу забыть?
Слезы хлынули из глаз Тины. Иван распахнул руки и крепко ее обнял. Тина не могла вспомнить, когда отец последний раз ее обнимал. И когда она этого хотела.
– Как вы могли так поступить со мной? – спросил он, и в его голосе слышался гнев. – Со мной и с матерью.
Сердце Тины сжалось. Как объяснить отцу, что его девочки выросли и никогда уже не будут детьми? Она подняла голову и посмотрела отцу в глаза, мучительно подыскивая слова.
– Зачем вы так быстро повзрослели? – вдруг спросил Иван, нежно погладив Тину по щеке и качая головой. – Это несправедливо.
От неожиданного чувства облегчения Тина снова расплакалась.
– Я люблю тебя, папа.
– А его? Любишь? – спросил он.
