— Думаю, волосы не заслуга Нью-Джерси, — и он поцеловал ее в макушку, — я люблю твои волосы.
— Думаешь, они все знают о тете Китти?
— Могу поклясться.
Мэгги застонала.
— Наверно они считают, что ты женился на падшей женщине.
Хэнк подхватил ее под руки и направился через толпу к бару, наступая на пятки Фарли Бойду, старавшемуся подобраться к Мэгги.
— Для них ты знаменитость, хотя бы потому что писательница.
Прямо на Мэгги, пошатываясь и подмигивая, шел Генри Гули. Хэнк схватил его за галстук и приподнял над полом.
— Ты что-то хочешь, Генри?
— Нет.
— Отпусти его.
Хэнк поставил Генри на пол и разгладил его галстук.
— Я просто хотел поздороваться, — объяснил Генри, растворяясь в толпе.
Мэгги закрыла глаза и сосчитала до десяти, чтобы прийти в себя. «Многообещающее начало», — подумала она.
— Ты ведешь себя как деревенщина.
— Это ты будишь во мне зверя.
Пробравшись к ним сквозь толпу, Элси сказала:
— На вечеринке все крутые парни на пятьдесят миль в округе. Бьюсь об заклад, что здесь есть и ребята, которые лазали в наш дом. — И она многозначительно постучала по своей большой лакированной сумке.
— Я захватила своего малыша.
Хэнк спросил:
— Надеюсь, он не заряжен? Ненавижу, когда здесь стреляют.
— Конечно заряжен. Женщина должна себя защищать.
Слик Ньюмен украдкой подошел к Мэгги.
— Привет! Я — Слик Ньюмен, может потанцуем?
Хэнк сжал руку Мэгги у локтя.
— Элси, ты не возражаешь, если я на минутку возьму твою сумочку?
— Не смей брать сумочку у Элси, — Мэгги посмотрела на Хэнка с ненавистью, сказав:
— Да, я хотела бы потанцевать, — и повернулась к Слику.
— Нет-нет, — сказал Хэнк, продолжая крепко держать ее за руку, — ты обещала первый танец со мной, — и любезно улыбнувшись Слику, сказал:
— Извини, я что-то нервничаю, сегодня я впервые с женой.
— Да, понимаю, — сказал Слик, сочувственно похлопывая его по плечу, — не расстраивайся, ты хороший парень.
И Хэнк повел Мэгги в круг.
— Ну что ж, начнем, — сказал он, принимая танцевальную позицию и слегка раскачиваясь на каблуках.
— Как я танцую?
— Неплохо для начала.
Он прижал ее крепче и снова немного покачался.
— Пожалуй, танцы — не худшая вещь на свете. Я думаю, что мне даже понравиться танцевать.
— Было бы интереснее пройти по кругу.
— Не знаю, пройти по кругу — звучит сложно. — И пропустив ее на полшага вперед, он тут же наступил ей на ногу.
— Извини.
— Тебе лучше освоить это, учти, я не выйду замуж за мужчину, не умеющего танцевать.
— Нет проблем, это дело времени. О, извини!
Он осторожно миновал Эвелин Джудд и Эда Критча.
— Ты говоришь, если я научусь танцевать, ты выйдешь за меня?
— Я сказала это просто так, чтобы подразнить тебя, придать стимул.
Эвелин Джудд положила руку Хэнку на плечо.
— Глазам не верю! Хэнк Мэллон танцует! Пятнадцать лет назад нас объявили Королем и Королевой ярмарки, а этот бездельник не вышел на наш коронационный танец. Знаю, что вы молодожены, но Хэнк должен мне танец.
Мэгги только проводила их взглядом, смотря, как Хэнк и Эвелин кружатся в толпе.
— О, извини, — донеслось до нее восклицание Хэнка. Она удовлетворенно вздохнула.
— Полагаю, это ты и я, — сказал Эд Критч. Это был высокий и стройный парень, с волосами соломенного цвета, спадавшими на лоб. Он подхватил ее под руку и повел по периметру зала, поддерживая непритязательный светский разговор.
— Как тебе понравился Скоджен?
— В нем прекрасно.
— Да, сухая погода стоит почти всю неделю.
Мэгги согласно кивнула. Возникла пауза, и она уже знала, каков будет следующий вопрос.
— Говорят, ты писательница.
— Верно.
— Я слышал, твоя тетя оставила тебе какой-то… интимный дневник.
— Моя тетя была содержательницей борделя, в дневнике только ее личные наблюдения и разные светские сплетни.
Обойдя вокруг зала, они остановились у боковой двери.
— Прекрасная вещь — свежий воздух.
Мэгги повернулась спиной к Эду и двери, высматривая Хэнка.
— Извини, что буду вынужден испортить тебе прическу, — сказал Эд, незаметно оттесняя ее поближе к двери. Мэгги и не заметила, как оказалась снаружи. В одно мгновение на голове у нее оказался мешок от зерна. Ее пронзительный крик был прерван чьей-то рукой, зажавшей ей рот. Она почувствовала, как ее затолкнули в машину. Машина резко рванула с места и Мэгги по шуму поняла, что они уже на автостраде. С головы сняли мешок. Мэгги огляделась: в машине сидело трое мужчин. Эд Критч забился в самый дальний угол заднего сидения.
— Надеюсь, ты не в обиде на меня за происшедшее. Обычно я не занимаюсь подобными вещами. Я работаю у Ирмы, и работа мне нравится, но только денег всегда не хватает. А ведь мы с Эвелин хотим пожениться.
Один из мужчин, сидевших на переднем сидении, повернулся и представился:
— Меня зовут Верн Велш, а это, — и он кивнул на сидевшего рядом с ним великана, — Окс Олисен. Мы хотим поделить этот чертов миллион на троих. Оксу деньги нужны, чтобы заплатить за учебу в колледже, я же собираюсь купить пару коров для улучшения стада. Мы вовсе не бандиты, но мы здесь родились, а заработать в Скоджене не так-то просто. Если ты на время одолжишь нам дневник твоей тети, мы поделим этот миллион на четверых.
— Какой миллион? Кто его дает?
— Один… крупный предприниматель, тебе не нужно знать его имя, — замялся Верн.
— Нет, я не могу этого сделать ни за какие деньги, тетя доверила его мне, чтобы я написала книгу.
— Твоя тетя наверняка была мировой бабой, — заметил Верн Вэлш. — Она бы помогла нам.
— Если мы быстро достанем дневник, то сможем даже вовремя поспеть на танцы, посмотреть на Короля с Королевой.
— Я не отдам вам дневник, а сами вы его не найдете, он спрятан в надежном месте, — ответила Мэгги, скрестив на груди руки. — И не забудьте об уголовной ответственности за насильственное похищение.
— Мы честные граждане, нас все знают: и судьи, и присяжные.
— Значит, это не вы лезли в дом прошлой ночью?
— Нет, это Лампи Муни, он классно разбил себе зад, падая с лестницы.
Все, исключая Мэгги, засмеялись. Тем временем Верн остановил машину в нескольких футах от дома Хэнка. Фары автомобиля осветили еще две машины, стоявшие возле дома.
— Семь человек! — вздохнул Эд Критч. — Это машина Слика Ньюмена, а этот старый хлам — сынка курносого Пурселла, и все они за дневником. Люди опускаются, — продолжил Эд. — Раньше, когда я был ребенком, здесь никто не запирал двери.
