Эти ее вечерние посиделки неизменно оканчивались слезами и проклятиями в адрес Шона Келли.
Поэтому Эйлин несказанно обрадовалась, когда наступил понедельник и она наконец отправилась на работу. Приятно было снова оказаться за своим столом, в привычной обстановке, где ничто не напоминало ей о Шоне.
Дни пролетали быстро. Большая загруженность днем отвлекала Эйлин от мыслей о Шоне, зато ночью он не оставлял ее в покое. Когда она ложилась в постель, Шон тут же начинал бродить по коридорам ее памяти. Эйлин заново переживала каждый проведенный с ним день, каждый его взгляд и прикосновение. Каждую его улыбку и каждый поцелуй.
Даже сон не приносил ей избавления — Шон продолжал преследовать ее. Все начиналось с поцелуев, а заканчивалось страстными объятиями.
Это были упоительные сны. Восхитительные сны. Одно в них было плохо: они никогда не сбудутся.
Шон посмотрел на наручные часы. Где Эйлин? Уже восьмой час, не может же она до сих пор торчать на работе!
Он ходил перед ее подъездом и удивлялся, как люди могут жить в городе. Дома стоят так тесно друг к другу, что их жителям, очевидно, приходится разговаривать шепотом, чтобы их не услышали соседи. Небо затянуто густым смогом, который разъедает глаза и щиплет ноздри. Дороги забиты машинами.
Шон еще раз взглянул на часы и чертыхнулся. Может, у нее кто-то есть и она вообще не придет домой? Он будет выглядеть дураком, если окажется, что он проделал такой длинный путь только для того, чтобы узнать, что у Эйлин есть мужчина.
Он подумал, что ему не следовало приезжать сюда. В течение трех недель Шон сдерживал себя, чтобы не попросить у Питера О'Нейла несколько дней отпуска. Он стал угрюмым и замкнутым. Шон не замечал этого, пока Лиз не спросила, почему у него такой несчастный вид. Он было начал отрицать это, но внезапно замолчал. Глядя на озабоченное личико Лиз, Шон понял, что девочка права: он несчастен. В тот же вечер Шон отпросился у Питера на неделю. Шон видел, что Питер собирался отказать ему, но Бланш толкнула мужа локтем в бок, и вопрос был решен положительно.
Более того, едва Питер ушел, Бланш дала ему служебный и домашний телефоны Эйлин.
И теперь, вышагивая перед ее подъездом, он сожалел, что не позвонил ей перед своим приездом. Это избавило бы обоих от неловкости. С каждой минутой Шон все больше убеждался, что не ошибался, думая, что для Эйлин их отношения были всего лишь коротким развлечением. У нее, видимо, есть постоянный друг, с которым она и встречается сегодня.
Какой я идиот, что не позвонил ей, прежде чем лететь в Лондон! — ругал себя Шон. Не пришлось бы тогда тратиться на дорогу и гостиницу. Еще через десять минут ожидания он уговорил себя, что это даже хорошо, что Эйлин нет дома, — можно уйти, сохранив лицо. Завтра же он вернется домой.
Шон уже собирался уходить, как вдруг увидел вышедшую из-за угла дома Эйлин. В одной руке она несла пакет с продуктами, а другой шарила в сумочке, видимо, в поисках ключей.
Он смотрел на нее и чувствовал, как впервые за последние три недели из сердца ушла боль.
— Эйлин... — слетело с его губ, как вздох.
Она остановилась и довольно резко спросила:
— Что ты здесь делаешь?
— Приехал повидаться с тобой.
— Да? Зачем?
Столь ледяного приема Шон не ожидал. Он снова подумал, что не сделал Эйлин ничего дурного, чтобы вызвать у нее такую враждебность. Когда они расстались накануне ее бегства в Лондон, она смотрела на него так, словно только он мог достать с неба луну и звезды. Сейчас ее взгляд был полон презрения и неприязни.
— Эйлин...
Она посмотрела на него, как смотрят на пустое место, аккуратно обошла его, как обходила на ферме лошадиные «яблоки», и поднялась по ступеням к своей двери. Шон догнал ее и схватил за руку.
— Эйлин, подожди, черт возьми!
— Убери руку.
— Не уберу, пока ты не скажешь, какая муха тебя укусила.
— Я думаю, ты и сам знаешь, — холодно ответила она.
— Не понимаю, о чем ты говоришь! Объясни наконец, черт возьми!
Она посмотрела мимо него и, вздохнув, раздраженно буркнула:
— Мы не можем разговаривать здесь.
Эйлин высвободила руку и открыла входную дверь. Шон вошел за ней в квартиру. Он быстро огляделся, выхватив взглядом фотографию, стоящую на письменном столе. На лице Шона отразилось недоумение, но, узнав реку на заднем плане, он довольно хмыкнул.
— Можно, я присяду? — спросил он.
— Нет, ты здесь не задержишься.
Шон скрестил руки на груди.
— Я скучал по тебе.
Он не собирался произносить эти слова, они сами слетели у него с языка.
— Неужели? — Эйлин передернула плечами. — А я вообще о тебе не вспоминала.
— В самом деле? — насмешливо осведомился Шон и многозначительно посмотрел на свою увеличенную фотографию.
Эйлин подошла к столу и положила снимок лицевой стороной вниз.
— Это ничего не значит.
— Ну ладно. — Шон начинал злиться. — Давай выкладывай, что тебе не нравится?
— Так, небольшой пустяк, — ответила она, пряча за едкой иронией свою обиду. — Ты женат.
Шон изумленно уставился на нее.
— Женат? Кто тебе это сказал?
— Никто. Я сама видела тебя. С ней.
— С ней? Когда?
— Какое это имеет значение? Я видела вас вместе. — Эйлин глубоко вдохнула, с трудом удерживая слезы. — С женой и с дочкой.
Шон покачал головой.
— Мы разведены.
— Разведены? Почему ты не сказал мне об этом?
— Я собирался, но... — Он пожал плечами. — Я не думал, что у нас с тобой... зайдет так далеко.
Эйлин опустилась на диван. Шон разведен. Почему он никогда не говорил ей об этом? Если он действительно питает к ней серьезные чувства, как он мог скрывать от нее такую важную деталь своей биографии?
— Вы давно развелись? — спросила она.
— Шесть лет назад.
Эйлин задумалась.
— А как долго вы были женаты?
Его дочери на вид не больше семи лет. Шон, должно быть, развелся, едва успев жениться.
— Я развелся с Трейси, когда Лиз было три месяца. Мы состояли в браке чуть меньше года.
— Почему вы расстались?
Шон сел в кресло напротив Эйлин. Лицо его было мрачным.
— Когда мы познакомились, она была молодой и хорошенькой, а я — молодым и глупым. — Он грустно покачал головой. — Она ходила за мной по пятам, и в конце концов... я взял то, что мне предлагали.
Эйлин смотрела на него, не произнося ни слова.
— Через какое-то время Трейси сказала мне, что беременна. Просила денег на аборт, но я не позволил ей убить моего ребенка. Я убедил ее выйти за меня замуж и отдать ребенка мне. Трейси согласилась... — Шон тяжело выдохнул. — Когда Лиз родилась, она полюбила ее и отказалась от своего обещания. Но в браке она не хотела оставаться, и мы разошлись. Мне было все равно, к тому времени меня интересовала только моя дочь. Теперь я даю Трейси деньги на содержание ребенка и имею право встречаться с Лиз по воскресеньям и каждое второе Рождество.
