Проблема в том, что оба, и Джош, и Паркер, казались вполне порядочными людьми. Его бабушка это подтвердила, а Грейс Хантер хорошо разбиралась в человеческих характерах.
Старая дрель взвыла в руках Макса. Возможно, через несколько месяцев Энни будет жить здесь уже со своим мужем. И этот человек будет пользоваться теми же инструментами из мастерской, которую он тринадцатилетним пареньком помогал строить отцу Энни.
Когда она выйдет замуж, ему больше не придется помогать ей с ремонтом. Не будет больше и случайных ужинов, и, конечно, поцелуев на крыльце.
Поцелуев на крыльце?
Он больше никогда не поцелует Энни.
Макс так задумался, что дрель соскочила, едва не отхватив часть большого пальца.
— Проклятье.
Энни вбежала в гостиную.
— Ты в порядке?
— А как ты думаешь? — огрызнулся он, размахивая посиневшим пальцем.
Она отпрянула, и Макс моментально раскаялся в своих словах. Он кричал не от боли, а от досады — злился на свою неспособность отказаться от Энни, даже мысленно.
— П-прости. Я принесу аптечку, — прошептала она, исчезая за дверью.
— А, черт.
Макс уперся лбом в дверной косяк. Энни ни в чем не виновата. Он сам навязал ей свою помощь. Единственное, о чем она просила его, это рассказать ей об одежде и свиданиях, но Макс не лучшим образом выполнил свою роль.
— Сильно кровоточит? — спросила Энни, возвращаясь с аптечкой.
— Все в порядке. Крови нет совсем, — пробормотал Макс.
— Дай я посмотрю.
Она опустилась на колени и взяла его руку своими тонкими пальчиками, исследуя небольшую ранку. Ее прикосновение было таким приятным, а его рука оказалась так близко от самой женственной части ее тела… В этот момент он жаждал Энни больше, чем глотка свежего воздуха.
— У тебя красивая кожа, — прошептала она.
— Один из моих предков был апачем. От него я унаследовал смуглую кожу.
— Я знаю. Грейс говорила мне.
— Это отпугивает некоторых женщин и очаровывает других, — заметил Макс.
Она подняла на него глаза и встретила знакомое ей замкнутое выражение, которое появлялось на его лице всякий раз, когда Макс огораживался от людей барьером.
— Я понимаю, почему женщины поддаются твоему очарованию, — сказала Энни, осторожно подбирая слова. — В конце концов, ты не самый безобразный мужчина в мире.
Макс разразился смехом.
— Спасибо.
Энни улыбнулась в ответ, чувствуя себя более уютно, несмотря на то, что его пальцы лежали на се бедре. Она не знала, почему они оказались там, но ей это нравилось.
— Я всегда считала, что индейская кровь отчасти является объяснением твоей привлекательности.
— Так, значит, это не пугает тебя?
— Почему это должно меня пугать? — спросила она.
— Действительно, почему? — Макс дотронулся до кончика ее носа и улыбнулся. — Я говорил тебе, что ты мне нравишься, Энни Джеймс?
Энни постаралась обрадоваться тому, что он убрал свою руку с ее бедра, но радости почему-то не испытала.
— Хочешь лимонада? — предложила она.
— Звучит заманчиво.
— Я сейчас принесу.
Энни схватила аптечку и поспешила на кухню, где немного отдышалась и отчитала себя за потерю здравого смысла. Все происходило так быстро, ее чувства пробуждались и рождали желание такое сильное и всепоглощающее, что она была не на шутку испугана.
Все еще прерывисто дыша, Энни вынула из кухонного шкафа древнюю соковыжималку. Почти все в кухне было старым. Травы росли в треснувших чашках, чугунным сковородам было лет шестьдесят, а зеленые стаканы были куплены матерью Энни до ее рождения. Но ей это нравилось. Магазин не давал больших прибылей, но у нее — невеликие запросы. Она платила за дом и каждый месяц могла еще отложить немного денег.
Вскоре свежий аромат лимонов наполнил воздух. Макс любил, чтобы напиток был сладким, поэтому Энни добавила побольше сахара.
— Боже, — пробормотала она, кладя лед в кувшин, — как может женщина знать, какой лимонад любит мужчина, и ничего не знать о самом мужчине?
Макс проверял замок на входной двери, когда она вернулась из кухни.
— Почти закончил? — спросила Энни, передавая ему стакан.
— Почти, — улыбнулся он и сделал большой глоток. — Очень вкусно. Никто не делает такого лимонада, как ты.
— Я передам твои слова Грейс.
— Предательница.
Макс усмехнулся. Энни могла порассказать многое из того, о чем не знала Грейс, но никогда не делала этого, хотя и угрожала часто. Она была самым надежным человеком из всех, кого он знал.
— С дверьми я закончил, но мне еще нужно проверить окна. Я хочу быть уверенным, что все в порядке.
— В этом нет необходимости. У тебя есть более важные дела, чем мои окна.
— Нет.
Честно говоря, для Макса не было ничего более важного, чем безопасность Энни. — Но…
— Забудь, Энни. Я бы не отказался от добавки, — сказал он, протягивая ей пустой стакан.
Это был самый лучший способ остановить ее возражения.
Она нахмурилась, но взяла стакан.
— Ты невозможен.
— Знаю.
Усмехаясь, Макс вернулся к работе. Много времени не потребовалось: окна были в лучшем состоянии, чем двери. Несмотря на старость, замки закрывались как положено. Единственный неисправный было легко починить.
— Теперь ты должна пообещать мне запирать дом на ночь и когда уходишь в магазин или еще куда-нибудь, — сказал он перед уходом.
— Да, папочка.
— Я не шучу, Энни.
— Ладно, ладно. — Она наморщила нос, принимая из его рук связку ключей. — Но это глупо. В Митчеллтоне никто не запирается.
— И очень плохо. Я приеду в субботу, чтобы отвезти тебя на ярмарку. Бабушка не пойдет, поэтому мы поедем вдвоем. Кендрику и Макконнеллу не помешает увидать, что мы встречаемся, — прибавил Макс.
Энни вздохнула. Возможно, он и прав. Возможно, присутствие другого мужчины действительно заводит Джоша и Паркера, но это не означало, что она сможет достичь цели, если Макс все время будет поблизости. Ее сердце и так в опасности.
— Все в порядке. Я сумею все сделать сама, — уверенно сказала Энни. — Тебе больше не нужно тратить на меня время.
— Я и не трачу время, — раздраженно ответил он. — Не говори так.
— Макс…
— Энни, — произнес он, подражая се тону. — Увидимся в следующую субботу. Надень что-нибудь симпатичное. Ты же хочешь, чтобы они обратили на тебя внимание, верно?
— Надеть что-нибудь… уф, — проворчала она.
— А впрочем, — пробормотал Макс, — поскольку ты выглядишь сногсшибательно в любой одежде, можешь не думать об этом.
Энни не успела ничего ответить, как он обхватил рукой ее голову и запечатлел горячий и совсем не платонический поцелуй на ее губах.
