Рейд не отвечал, но Сара знала, что он слушает.
— Ночью я сама хотела получить от тебя все, что только ты способен был мне дать. Даже хотела забеременеть.
— Нет! — Рейд отскочил от нее к окну, а когда повернулся, она увидела, что лицо его искажено болью.
— Ты разве не понимаешь, Сара? Один Бог знает, чем это могло бы обернуться.
— Чем обернуться? Родился бы самый прелестный малыш на свете.
— Который мог бы вырасти преступником.
— Сомневаюсь. — Рейд промолчал, и Сара спросила: — Значит, ты хочешь играть только в безопасную игру?
Он сжал кулаки.
— В том, что касается тебя, да.
— Но ночью…
— Забудь про эту ночь. То была ошибка. — На его щеках задвигались желваки. — Извини, я вел себя безобразно. Я поддался своей слабости и увлек тебя за собой, но ты все равно должна уехать.
— Рейд, я люблю тебя.
Его лицо скривилось, и он быстро отвел взгляд в сторону. Сара поняла, что он борется со слезами. Господи, ей тоже хотелось плакать. В душе у нее текли уже реки слез. Но она слишком сильно боялась потерять Рейда, чтобы сейчас сдаться.
Это был поединок, и она должна была победить.
— Я не могу жениться на тебе, Сара. — В его глухом голосе звучала бесповоротная решимость. — Я не могу губить твою жизнь своими генами.
— Рейд, но ведь мы можем и не заводить детей. Нам достаточно друг друга.
— Нет! — Он запустил пальцы в волосы, провел рукой по искаженному мукой лицу. — Я знал, что ты это предложишь. Поэтому и не говорил тебе ничего. Ты из тех женщин, которые созданы для материнства.
— Нет, если это означает потерять тебя.
Рейд посмотрел на Сару суровым взглядом:
— Я ни за что не соглашусь на то, чтобы ты пожертвовала своим правом стать матерью. Когда-нибудь родятся счастливые дети, их матерью будешь ты. Так должно быть.
У Сары перехватило дыхание, словно у нее под ногами разверзлась пропасть.
— Ну как ты не можешь понять своей глупой башкой, что ты мне нужен больше, чем дети!
На долю мгновения Саре почудилось, будто в его глазах блеснула надежда, но нет, Рейд упрямо тряхнул головой:
— Сейчас ты это говоришь, а потом будешь жалеть.
Саре стало нехорошо. Она явно проигрывала поединок. Что бы она ни говорила, Рейд не изменил своего решения отказаться от нее.
Она расправила плечи. У нее осталось последнее оружие.
— Правильно ли я поняла — ты хочешь сказать, что не любишь меня?
Рейд выставил перед собой ладони, словно защищаясь:
— Сейчас не время говорить о любви.
— Да ну! — Сара сама поразилась — так ровно и спокойно прозвучал ее голос. — Трудно себе представить ситуацию, в которой любовь играла бы такую важную роль.
— Прости, Сара, но тема закрыта.
— Это что, дебаты в Оксфорде? На карту поставлена моя и твоя жизнь. Наше счастье.
— Что касается меня, я все уже решил. — Рейд пересек комнату и вышел.
Рейд скакал точно одержимый. Он не имел обыкновения гнать лошадь бешеным галопом, но отчаяние толкало его самого вперед и вперед. Если бы это было возможно, он бы умчался за край света.
Ему хотелось забыться, но не получалось. Единственное, на что он мог надеяться, так это что стук копыт его скакуна по твердой земле заглушит звучащий в ушах голос Сары.
Может, белая пыль, поднимающаяся облаком под копытами коня и набивающаяся в нос и рот, перебьет запах и вкус любимой.
Только вот с картинами, возникающими перед его мысленным взором, он ничего не мог поделать. Он потратил годы, пытаясь вычеркнуть из памяти образ Сары — как она, обнаженная, разгоряченная, тянет к нему руки. Но после этой ночи все вернулось на свои места. Воспоминания будут всегда с ним, сводя его с ума.
Да и с Джесси он поступил нехорошо. Она ужасно расстроилась, когда он объявил, что уезжает на несколько дней в буш.
— Но у нас полный дом гостей! — запротестовала она. — Среди них много твоих друзей. Что я им скажу?
— Что-нибудь придумаешь, — пробурчал он. — Скажи им, что изгородь упала. Или что артезианская скважина засорилась. Половина стада разбежалась.
— Рейд, это из-за Сары, да?
Он не ответил, но Джесси и так все поняла. Утром Сара уехала из «Саутерн-Кросс», ни с кем не поговорив и не позавтракав. А через полчаса после ее отъезда Рейд приготовил рюкзак и оседлал коня.
— Зря ты уезжаешь, — сказала Джесси. — Флора хотела с тобой потолковать.
— Флора? — Ему с трудом удалось произнести это имя бесстрастно.
— Да. Она хочет тебе что-то сказать, то есть даже не тебе, а нам обоим. Это о твоем отце.
Рейд рассмеялся.
— Если у тети Флоры…
— Она твоя мать.
— Если у нее есть что-то важное, почему же она ждала тридцать лет?
Бедняжка Джесси растерялась, и Рейду стало стыдно.
— Слушай, прости, — извинился он, — но мне действительно надо уехать на пару дней… может, побольше.
— Пока Сара Росситер не уедет из Мирабрука?
Рейд кивнул:
— Хочу быть от нее подальше.
— В отличие от вчерашнего вечера?
Рейд вздрогнул.
— Ты ни с кем не танцевал, кроме нее, — пояснила Джесси.
Рейд глубоко вздохнул и отвел глаза.
— Вчера, глядя, как вы танцуете, я подумала, что вы наконец помирились.
— Так и было.
— Но бедняжка Сара уехала, а ты выглядишь хуже некуда.
— Нельзя прожить жизнь, получая одни только удовольствия.
Джесси положила руку ему на предплечье. Раньше она поцеловала бы его в щеку, но сейчас, наверное, не осмелилась. Рейд не винил ее за это.
— Рейд, я так беспокоюсь о тебе. Что произошло? Ты всегда был такой веселый. Вспомни, что вы выделывали с Кейном! В доме всегда стоял смех. У меня сердце разрывается, когда я вижу тебя таким несчастным.
— Ничего не произошло. — Рейд вздохнул. — Пожалуйста, не беспокойся из-за меня. Мне просто нужно уехать.
И он зашагал, не оглядываясь, к загону для лошадей.
До отъезда Саре предстояло проделать кучу бумажной работы. Надо было написать отчеты по полугодию и разработать бюджет на следующий учебный год, составить подробную характеристику на каждого ученика для новой учительницы, а еще заполнить кипу документов Департамента просвещения.
К счастью, начальство понимало, что Сара, будучи одновременно и директором школы, и единственным учителем, очень загружена, и на два дня прислало второго учителя, который вел уроки вместо нее.
Но Сара не роптала на монотонность бумажной работы. Продираясь сквозь административные дебри, приходится думать о множестве насущных проблем. Случалось, что Сара подолгу совсем не вспоминала о Рейде.
