было? Хотя, какая теперь разница. Это мой сын, а ты, если сомневаешься в отцовстве, сделай тест и верни свою фамилию. Обещаю, мы при любом результате, судиться с тобой не будем. Можешь отказаться и от содержания сына, с такими мыслями, – усмехнулась Женя.
– Не злись. Женька мой сын и я от него не откажусь. Я хотел тебя позлить, и у меня это получилось, – хмуро сказал Андрей.
– Не злиться? А как ты себе это представляешь, говоря подобные вещи? Чтобы это не повторялось, нам лучше с тобой не встречаться. В следующий раз, я, как и раньше, проигнорирую твой визит, – сердито сказала Евгения.
Женя была сердита на Андрея. Она не понимала, чего он добивается своими сомнениями. Прошли полгода, как они расстались, и прежние встречи проходили мирно. Если позволяла погода отец с сыном гуляли, навещали Платовых, а в непогоду оставались в квартире Жени, но она не выходила из своей комнаты, поручая сына Оксане Юрьевне. Сразу каждый визит Андрея к сыну она переживала с трудом. Она всё ждала возвращения или хотя бы намёка на него. Позже ей хотелось просто мирно пообщаться, а Платов как будто её не замечал. Тогда она и приняла решение не попадаться ему на глаза.
– Я после майских праздников уезжаю на полгода в Москву на стажировку. Отвечай на мои телефонные звонки, так мы сможем общаться с Женькой. Разрешение я привезу в следующий раз. Вы когда полетите? Вылет прямой или через столицу? – спросил он, глядя на Евгению.
– По графику у меня отпуск в сентябре. Если ничего не изменится, полетим в двадцатых числах. Маршрут пока не определили и билеты не брали. У тебя есть телефон Оксаны Юрьевны? Звони ей, если я не буду отвечать, – ответила Женя.
Евгения с сыном вылетели в Германию семнадцатого числа. Она проснулась, когда симпатичная и улыбчивая стюардесса попросила пристегнуть ремни, а самолёт шёл на посадку. Погладив спящего Женю по голове, она тихонько сказала:
– Жень, самолёт садится – мы прилетели. Посмотри в окно. Часа через два-три мы будем у бабушки.
Женя впервые летел на самолёте и был доволен не только взлётом и посадкой, но и самим перелётом, аэропортами. Когда Полянские улетали в Германию, ему исполнилось два с половиной года, теперь ему было пять с половиной лет. Евгении пришлось рассказать дедушке и бабушке об уходе Андрея. Полянские новость восприняли болезненно.
– Что же он, стервец, не мог подождать пока сын в школу пойдёт? – негодовал Борис Семёнович.
– Дедуля, уже год прошёл после его ухода. Я с помощью Виктора Ивановича справляюсь. Няня у нас хорошая, работа мне нравится. Женька общается со всеми Платовыми раз в неделю. Ты успокойся, – говорила Евгения.
– Я спокоен, Женя. Я хочу понять, чего ему не хватало, что он поступил не по-людски? – возмущался Борис Семёнович.
– Чего-то не хватало, дедуля. Где-то и что-то нашёл лучше. Я не хочу, чтобы вы меня жалели. Я не первая, кто ошибается в молодости, – успокаивала деда Евгения.
– Женя знала, что это может случиться, потому его и в загс не вела, – сказала Клара Петровна. – Не береди ты ей душу, отец. Не надо больше разговором о нём в нашем доме. Расскажи, как вы все живёте? Борис обещал с девочками приехать в конце мая.
– Дядя Боря просил меня на него не рассчитывать, когда узнал об уходе Андрея и обвинил во всём меня. Он не общается с нами. Вы не сердитесь, но я не стала настаивать и оправдываться, – начала свой рассказ Женя. Она рассказала обо всех Орловых и Платовых. О том, кого из соседей видела, и что узнала или слышала об общих знакомых.
Три недели в гостях прошли быстро и незаметно. Евгения старалась показать сыну как можно больше тех мест, которые были интересны «шестилетке», чтобы поездка ему запомнилась. Евгения с сыном вернулась в Россию девятого октября, а через два дня вышла на работу по просьбе начальства.
– Женя, оставишь четыре дня на потом, а сейчас выручай. У нас двадцатого и двадцать первого числа проходит международная конференция на базе нашего Научного центра клинической и экспериментальной медицины. Организаторы дали заранее список участников. Среди них большинство из стран соседей, но есть и приглашённые иностранцы «в чистом виде». Германия, Дания, Австрия, Венгрия, Франция, Швейцария. Их всего семеро, а возни с ними, как с двумя десятками, – говорил Новицкий.
Конференция проходила на базе бывшего ведомственного пансионата, перешедшего в частную собственность. Теперь это была резиденция, которой пускали пыль в глаза дорогим и нужным людям, иностранным гостям и представителям власти. Живописное место, охраняемая территория, современная гостиница на сто номеров со своим конференц-залом, рестораном, кафе и прочей мелочью. Устроившись в одноместном номере, скорее всего для обслуги, Евгения взглянула в окно. «Летом здесь должно быть особенно красиво», – подумала она, начиная переодеваться. Она приехала на машине в обычной одежде, а её ждал деловой «наряд».
День был суматошным, и к концу Евгения не чувствовала ног.
– Алексей Михайлович, позвольте мне уехать домой? Вы с Юлей справитесь? Скажите, зачем нужен переводчик, если они почти все общаются между собой на английском языке и вполне сносно понимают русский?
– Ты сама сказала слово «почти». Вот для таких «почти» мы и нужны, – ответил ей Новицкий. – Езжай домой, но к началу – как штык должна быть на месте. У тебя же дома няня, ночуй здесь и не мотайся туда-сюда.
– Я буду вовремя, – сказала Женя, поднимаясь в свой номер.
Она действительно приехала к началу конференции и выглядела отдохнувшей и свежей.
– Доброе утро, Евгения Сергеевна. Хорошо выглядите, а посему принимайтесь за дело, – улыбнулся Новицкий. – Пятая часть улетела ещё ночью, но до вечера можешь не расслабляться. Фуршет никто не отменял. За работу, девочки.
Они направились в зал.
– Женя? – услышала она за спиной и обернулась.
– Стас? – удивилась она, узнав его сразу. – Ты участник этого, с позволения сказать, дворянского собрания?
– Вроде того. А ты? – спросил он, разглядывая Женю.
– А я, что-то вроде путеводителя для иностранных гостей. Извини, мне нужно бежать, – ответила она.
– Женя, давай встретимся здесь в перерыве, – предложил Соколов.
– Хорошо, – ответила она и улыбнулась. Женя не видела Стаса больше шести лет. С того самого злополучного дня на даче. Два раза она видела его машину у дома бабушки, но, ни разу не видела его самого. Она была уверена, что три алые розы на выпускном вечере, передал ей именно Стас. Их очень любила Маргарита Полянская.
Через два часа объявили перерыв на полчаса,
