Трой вдруг вспомнил, что у нее нет с собой даже бюстгальтера. Он скользнул взглядом по проходу, где висели целые ряды украшенного кружевами нижнего белья из шелка.
Он представил себе, как эти маленькие вещицы будут смотреться на ее теле. И как он снимает их с Энди. Трой сам внезапно почувствовал, что краснеет.
— Я подожду вас около отдела инструментов, — сказал он на ходу, не забыв бросить через плечо: — Только долго не задерживайтесь.
Невидящим взором смотрел он на молотки и домкраты, всячески пытаясь отогнать от себя мысли об Энди, о нижнем белье… Через несколько минут она подошла, веселая и, по-видимому, очень довольная.
— Все? — поинтересовался Трой.
Она радостно улыбнулась.
— Осталось купить только туфли!
В обувном отделе Энди, поджав губы, изучила все представленные модели, затем выбрала одну пару и уселась на стул. Трой, прислонившись к стене, наблюдал за ней.
Энди всунула ногу в белую кожаную сандалию и приподняла ее.
— Как вам?
Трой подумал, что даже ее ступня поразительно сексуальна. Однако ответил уклончиво:
— И почему женщинам всегда надо знать, что думают об их покупках мужчины?
— Потому что мы хотим услышать ваше мнение, — простодушно ответила она.
— И вовсе вы этого не хотите.
— Почему вы так говорите? — потребовала объяснений Энди. При этом она успела надеть вторую сандалию и теперь стояла, повернувшись к нему лицом.
— Женщину вовсе не интересует мнение мужчины о ее одежде, если только он целиком и полностью не разделяет ее вкусов. — Трою вспомнились его предыдущие опыты хождения по магазинам вместе с женщинами. — Правда, она предпочитает сначала задать этот вопрос, а он, не зная ее пристрастий, высказывает свое мнение — и готово! Не заметил, как угодил в ловушку.
— Глупости! — Энди несколько раз прошлась взад-вперед, чтобы убедиться, что сандалии ей впору.
Трой неотрывно следил за тем, как при ходьбе покачивались ее бедра, и чувствовал, что тело наливается жаром.
Неожиданно она остановилась прямо перед ним, вытянула вперед стройную ножку и, слегка поворачивая ее из стороны в сторону, продемонстрировала строгие линии лодыжки и восхитительно высокий подъем.
— Ну так что вы все-таки думаете? — настаивала она.
Трой подумал, что по крайней мере в тридцати штатах его точно арестовали бы за мысли, бродившие в этот момент в его голове. Он и не подозревал раньше, насколько неравнодушен к женским ножкам.
С трудом он заставил себя встряхнуться. И как его угораздило потерять контроль над собой и забыть о главном?
Или уже поздно об этом думать? Во всяком случае, он должен попытаться.
— Я думаю, что это сандалия. Пойдемте, — ответил он.
— Проголодались? — спросил Трой, съезжая с трассы на дорогу, ведущую к месту стоянки и отдыха водителей большегрузных автомобилей. Раскаленное солнце безжалостно жгло землю, превращая ее в пустыню. Земля была красноватого оттенка.
За день ему удалось покрыть очень приличное расстояние, и они оказались на границе Техаса и Нью-Мексико до захода солнца. Энди отметила про себя, что он, кажется, в хорошем настроении, очевидно потому, что ему снова удалось войти в график.
— Просто умираю от голода! — в радостном предвкушении отозвалась она. — Пожалуй, сейчас я готова съесть все что угодно. Хотя нет, еще одного бутерброда с арахисовым маслом я не выдержу. — Пока они ехали, у нее создалось впечатление, что это основной продукт его питания в пути.
— Гм, интересно, чем это вам не угодило арахисовое масло? — обиженно спросил Трой, подъехав к стоянке. — Банка арахисового масла — это лучший друг любого водителя грузовика.
Энди украдкой посмотрела на него. Он это всерьез или просто подшучивает над ней?
После того как они вчера поговорили на стоянке около магазина уцененных товаров, напряженность в их отношениях стала несколько меньше. Хотя Трой по-прежнему держался настороже, он перестал рычать на нее.
Со своей стороны, она тоже не забыла кое-что из того, что он ей наговорил. Особенно ее задело, как он ее назвал бедной-несчастной богатенькой девочкой. Почему-то услышать это именно от него было вдвойне больно.
Она не искала ответа на этот вопрос, вернее, боялась найти его.
Но он извинился перед ней, и об этом она тоже помнила. Из всего случившегося напрашивался один вывод: резкий, а иногда грубоватый шофер отнюдь не так прост, как ему хотелось бы казаться. Она угадывала в нем нежную и чувствительную душу.
— Арахисовое масло — лучший друг водителя грузовика, — кокетливо повторила за ним Энди. — Пожалуйста, ни слова больше. Вы меня пугаете.
Выключив двигатель, Трой, подняв в притворном удивлении брови, посмотрел на нее.
— А я думал, что вы боитесь только прыгать с моста вниз головой.
— Так и быть, добавьте к этому списку еще один пункт, — не замедлила с ответом Энди. — Мысль о банке с арахисовым маслом на следующем отрезке пути в две тысячи миль.
Трой рассмеялся. Его глаза сверкали, излучали тепло, манили. Энди почувствовала, как внутри нее нарастает желание.
Она прикусила губу, подумав, что есть как минимум еще одна вещь, еще кое-что, чего она опасается: Троя, когда он в хорошем настроении.
— Я же предупреждал, длинный перегон — не увеселительная прогулка, — напомнил он.
— Я не подозревала, что вы это всерьез, — взмолилась она.
— Ладно, так уж и быть, — смилостивился он. — Как насчет жареного мяса сегодня вечером? У меня там сзади лежит все необходимое для барбекю. Есть даже особый соус.
На территории стоянки специальное место было отведено для пикников. Там стояли столики и грили. Какие-то мужчина и женщина уже жарили мясо. Так как на этой небольшой стоянке оказался, кроме них, всего один тягач, Энди решила, что эта пара приехала на нем.
— Так, так, так, — задорно вздернув носик, протянула Энди. — Значит, особый соус, да?
— Угу. В общем, я умею готовить. Ну, кое-что, — поправился Трой. — Если вы вытащите все необходимое, я бы быстренько выгулял собаку и позвонил Заку.
— Идет. — Энди полезла назад, радуясь возможности заняться чем-то, только бы не смотреть Трою в глаза: уж очень сексуален был его взгляд.
Трой наблюдал за тем, как Энди, отдернув занавеску, пролезла внутрь. Он заметил, как славно обтягивали ее хорошенькую попку купленные ею белые хлопчатобумажные шорты.
Это не могло не смущать. Во всяком случае, его покой.
Он вдруг почувствовал прилив желания и, несколько раз быстро закрыв и открыв глаза, отвернулся. Во рту у него пересохло. Открыв дверцу кабины, он буквально выпрыгнул из нее как ошпаренный.
