— Ничего не понимаю! — воскликнула Флоренс. — Если то, что вы говорите, правда, почему тогда несколько дней назад меня так усердно допрашивала полиция?
Энтони пожал плечами.
— Вероятно, потому, что вы не только оказались в помещении, недоступном для посторонних, но еще и ночью, причем не было обнаружено никаких следов взлома. Страховая компания просто вынуждена провести тщательное расследование.
— А что послужило причиной пожара? — спросил Остин.
Наклонившись вперед, Энтони оперся локтями о колени.
— Произошло электрическое замыкание в системе кондиционирования. Учитывая характер хранимой продукции, в помещении была мощная система вентиляции.
Остин перевел взгляд на Флоренс.
— Вы имеете хоть какое-то представление о том, что вам там могло понадобиться?
Она тяжело вздохнула.
— Нет. Абсолютно никакого. Должна сказать, что допрашивающим меня полицейским мои ответы тоже не слишком понравились.
— На вашем месте я бы не слишком беспокоился по поводу этих допросов, — сказал Энтони, пытаясь успокоить ее. — Они всего-навсего делали свою работу.
Лицо Флоренс потемнело.
— Однако они заставили меня чувствовать себя подозреваемой, а может, и того хуже.
Беспокойство Флоренс дало Руперту лишний повод для неверия в реальную подоснову ее сновидений. Несмотря ни на что, даже на инцидент на пляже, он все же надеялся, что ее более чем странному поведению найдется разумное и вполне безобидное объяснение.
Желая покончить с разговором, принявшим нежелательный для Флоренс оборот, Руперт решительно поднялся.
— Чтобы не голодать всю будущую неделю, — заявил он, — мне не мешало бы сходить в магазин.
Энтони, поняв намек, поддержал его:
— Прекрасная мысль, а то у тебя в кухне хоть шаром покати.
— А когда вы выходите на работу? — спросил Остин.
— Сегодня в ночь. — Руперт предложил руку Флоренс, но она предпочла подняться сама. — Вы справитесь тут одна, пока меня не будет?
— Разумеется, справлюсь, — резко ответила она. — Я не ребенок, Руперт!
В этом никто и не сомневался. Она была женщиной с великолепным телом и обладала над ним несомненной властью.
— Я это прекрасно знаю, — сказал он. — Просто… просто вам не следовало бы оставаться одной. — Меньше всего ему хотелось вдаваться в детали в присутствии брата и друга, но его тревожили странные сны Флоренс. Негоже, если рядом никого не будет.
— Есть некто, кто с удовольствием составит Флоренс компанию, — тут же заявил Энтони.
— И нянька мне тоже не нужна! — последовал не менее резкий ответ.
— Не смей даже думать об этом, приятель, — предупредил его Руперт. Разве можно было позволить своему более чем легкомысленному другу остаться наедине с Флоренс, да еще ночью. — Эй, — вдруг вспомнил он, — мы же работаем вместе!
— Он говорит не о себе, — усмехнулся Остин, — а о тете Кэйт и Дороти. Тетя заставила меня пообещать, что я уговорю тебя во второй половине дня завезти Флоренс к ней. Кажется, она назвала это девичником. Намекала на шоколадный кекс, молочный коктейль и старые черно-белые комедии.
Он вытащил из кармана джинсов ключи от машины.
— Когда это ты успел рассказать тете Кэйт о Флоренс? — спросил Руперт. — А Энтони о своем разговоре с ней?
Он хотел сам сообщить обо всем тетке, но нисколько не удивился, что его опередили. Такие уж нравы царили в семействе Атвуд.
— Я заезжал к ней вчера вечером. А позже мы всей командой отправились в бар. Без тебя, разумеется, ты же был занят.
— Это что же получается, — в тон брату ехидно заметил Руперт, — что субботним вечером Энтони Вуд оказался без подружки?
Напарник похлопал его по плечу.
— Не беспокойся, я на все нашел время.
— Значит, — облегченно вздохнул Руперт, радуясь, что Флоренс сегодня вечером и ночью будет не одна, — все проблемы решены.
— Извините меня, джентльмены, но никаких проблем не существовало вообще. — Флоренс оглядела каждого по очереди. — Я вполне могу позаботиться о себе сама.
Руперт обменялся с братом и другом взглядами. Ну вот, хотел как лучше и только опять обидел ее.
— Поблагодарите, пожалуйста, вашу тетю за любезное приглашение, — обратилась тем временем Флоренс к Остину, — но я не хочу быть ей в тягость.
Он положил руку на ее плечо, что весьма не понравилось Руперту.
— Вы должны согласиться, Фло, — сказал он с совершенно излишней фамильярностью. — По сравнению с нашей теткой даже Энтони покажется сущим ангелом. Уж если она что-нибудь решит, то не потерпит никаких возражений. У нее есть способность заставлять людей поступать так, как ей надо.
Руперт согласно кивнул.
— Если я не отвезу вас к ней, она заявится сюда сама и применит силу.
— Не говоря уже о том, что она сделает с Рупертом, — подлил масла в огонь Энтони.
Флоренс гордо выпрямилась, желая показать, что вовсе не подчиняется грубому нажиму.
— Хорошо, я согласна. — Она в упор посмотрела на Руперта. — Но знайте, я делаю это только ради того, чтобы спасти вашу шкуру.
Вернувшись из магазина с кучей продуктов, Руперт ушел к себе в спальню, собираясь перед сменой немного поспать. Флоренс заверила его, что тоже не против одиночества.
Она понимала причины тревоги трех молодых людей, но перспектива провести ночь у незнакомой ей тети Кэйт не вызывала никакого энтузиазма. Однако каждый из них был обаятелен по-своему, и, когда они выступали единым фронтом, перед ними не смогла бы устоять даже самая жестокосердная женщина.
Братья Атвуд и их друг очень понравились Флоренс. Они были хорошими людьми, и между ними существовали отношения, не совсем ей понятные, что заставляло предположить, что она была единственным ребенком в семье.
Уютно устроившись на диване в гостиной, Флоренс включила телевизор в надежде увидеть что-либо, что показалось бы ей знакомым. Но политические новости вызывали у нее скуку, если не раздражение. Виды больших городов и популярных курортов казались знакомыми, как примелькавшиеся красочные открытки. Только сюжет о прошедшем накануне приеме в честь лауреатов премий по литературе, проводимом крупным вашингтонским издательством, неожиданно привлек ее внимание.
Флоренс жадно всматривалась в лица роскошно одетых женщин, молодых и не очень, представительных мужчин в смокингах. Несмотря на великосветский антураж, создавалось впечатление, что все здесь хорошо знакомы друг с другом. И хотя вряд ли тут обошлось без обиженных, сама атмосфера единения не по сословному или материальному признаку, а по общности интересов заставила сердце Флоренс преисполниться тоской по чему-то дорогому, но утраченному.
