Эта мысль вызывала у Санди приятную дрожь. Что, если он снова попытается целовать ее сегодня после ужина? Сможет ли она устоять во второй раз?
— Сеньорита… сеньорита… телефон.
Настойчивый зов отвлек ее от размышлений. У края бассейна стояла Филомена, которая знаками изображала телефонный вызов.
Когда Санди вышла из воды, экономка суетливо подала ей полотенце.
Телефон находился на стене у двери веранды. Санди на ходу вытерлась и, поблагодарив по-испански Филомену, взяла трубку.
— Алло.
— Привет! Как поживаешь? — Санди сразу узнала голос своей сестры Беатрис. — Мне поручено выяснить ситуацию с тетушкой Джейн. Мама как всегда занята, а папа сражается со строительным начальством. Чем ты там занимаешься?
— Минуту назад я плавала в бассейне перед ланчем.
— Везет же некоторым. А я сижу в офисе с бутербродом в зубах. Что нового у нашей старушки? Как тетя соображает? — поинтересовалась Беатрис. — Помнится, она обладала острым умом. Но это было давно. Должно быть, она изменилась от долгих лет одинокой жизни в захолустье.
— По-моему, она в здравом уме.
— В таком случае смотри, чтобы Джейн не замучила тебя. Даже мама не пыталась с ней спорить. Тетка всегда была большой язвой.
— Она стала мягче. Как и всякий, пожив здесь. Это такой рай! Мы ненормальные, что живем в Бирмингеме. Здесь потрясающая природа.
— Природа — это хорошо, но надо зарабатывать на хлеб насущный, — твердо возразила Беатрис. — Пока, сестренка. Как всегда, у меня дел по горло.
— Подожди, я еще не рассказала тебе потрясающую новость, — заторопилась Санди. — Никогда не угадаешь, с кем я здесь познакомилась.
— С престарелым киногероем на пенсии?
— С писателем, только он совсем не старый, примерно твоего возраста. Мартин Агуэро… писатель-путешественник. Ты не могла о нем не слышать, Беатрис, даже если не читала его книги.
На другом конце воцарилась тишина. Наверное, сестра прикрыла трубку, разговаривая с кем-то. Потом снова послышался ее голос:
— Мартин Агуэро… настоящее имя Мартин Клайв? Ты его имеешь в виду?
— Да, его. Ты с ним знакома? — Санди была слегка разочарована.
По роду своей деятельности ее близкие постоянно встречались с известными или влиятельными людьми. Но не она, младшая в семье. Теперь же, впервые познакомившись со знаменитостью, ей хотелось поразить Беатрис.
— Да, я знавала его много лет назад, — ответила та. — И Сесилия тоже. Где ты с ним столкнулась?
— При вылете из Бирмингема, в аэропорту. Мне даже не верится.
— Как он отреагировал на твое имя? Ты объяснила ему, кто ты?
— Если ты имеешь в виду маму — нет, до этого не дошло.
— Ну, конечно, масса людей носят фамилию Лангмюр, а ты на нас совсем не похожа. Думаю, он не связал одно с другим. А может быть, он и не помнит. — Голос Беатрис звучал интригующе.
— Ты его хорошо знала? Он за тобой ухаживал?
— Он трусливая крыса, — неожиданно резко заявила сестра. — Держись от него подальше, сестричка. Может, у него неплохие книги, но сам он дерьмо. Смотри, не стань его очередным любовным трофеем.
— Я не поняла, что он такого сделал? Ты никогда о нем не говорила, — забеспокоилась Санди.
— И тебе советую никогда о нем не распространяться. Чтоб духу его не было в нашей семье. Я серьезно, Санди. Не смей упоминать о нем. Держи рот на замке.
— Но…
— Звонят по другому телефону. Поговорим в другой раз. — Сестра повесила трубку.
Когда разговор закончился, в голове у Санди роились вопросы без ответов. Почему на имя Мартина наложено табу? Что он совершил, если Беатрис делает ей такие серьезные предостережения?
Вся радость от хорошей погоды и прекрасного пейзажа разом улетучились. Вначале она обрадовалась звонку сестры, но после разговора пожалела, что не поехала перед ланчем за книгами для Джейн. Тогда бы Филомена ответила, что ее нет, а сестра не скоро могла позвонить вторично. День у Беатрис всегда строго распланирован.
Санди зашла в раздевалку и переоделась после купания. Она повесила мокрый купальник на веревке за прогулочной верандой, где Филомена обычно сушила белье.
Направляясь к дому, чтобы привести в порядок влажные волосы, она вдруг вспомнила о собаке, совершенно забытой за делами и заботами.
Проходя мимо террасы, она с изумлением увидела, что спаниель лежит в специально приготовленной для него корзине в тени виноградных лоз. Животное нельзя было узнать.
Его отмыли и расчесали. Рана была профессионально забинтована.
— Кто же тебя обласкал? — воскликнула Санди. — Кто вымыл? Тебе уже лучше?
Собака спокойно отнеслась к поглаживанию. Внимание и уход, кажется, восстановили в ней утерянное доверие к людям.
На террасе появилась Филомена, чтобы накрыть на стол.
— Вы? — попыталась Санди спросить женщину, указывая на нее и на собаку.
Экономка отрицательно замотала головой:
— Нет-нет… сеньор… ветеринар. — Она показала рукой наверх.
Так, значит, это Мартин сам вымыл животное, отвез к ветеринару и нашел корзину. Этот поступок никак не вязался с «трусливой крысой», как назвала его Беатрис.
Придя к себе и занявшись укладкой волос, Санди размышляла о мотивах, двигавших Мартином. Какой мужчина, если только он не страстный любитель животных, станет заниматься больной, бездомной собакой? Теперь, после предупреждения Беатрис насчет его любовных трофеев, будет труднее докопаться до истины о внутреннем мире этого человека. А может, все элементарно: он решил сам помыть собаку, чтобы быстрее разделаться с возникшей проблемой.
Проходя мимо его комнаты, Санди заметила открытую дверь, но заглядывать в нее не стала. Выйдя на террасу, она увидела Мартина со стаканом апельсинового сока.
— Как тетушка? — спросил он.
— Спасибо, все нормально. — Санди вкратце рассказала о визите. — Я, кстати, рада, что несчастная собака не оставила вас равнодушным.
— Я решил, что у вас и так дел по горло. Спаниель, между прочим, оказался сукой. Так и не удалось выяснить, откуда она взялась. Ветеринар ничего о ней не знает, а расспросы Филомены не дали результата. Если собака еще какое-то время пробудет у нас, надо дать ей кличку. У вас есть предложения на этот счет?
Говоря, Мартин налил из кувшина сок для Санди.
— Благодарю вас. — Она отпила глоток. — Что вы скажете насчет клички Стар, как в одной американской поэме?
— Я знаю, о какой поэме идет речь, — рассмеялся Мартин. — Пусть будет Стар. — Помолчав, он продолжал: — Вы выдержали еще одну проверку на наше сходство в мышлении.
