— Привет, Брейди.
— Надеюсь, вы хорошо спали?
Обычный вопрос, но Джейн померещилось, что он знает о ее сне. К счастью, звонивший не мог видеть ее лицо. Наверняка оно сейчас такого же розового цвета, как и ее костюм.
— Очень хорошо, спасибо.
— Я беспокоился за вас, вчера я испортил вам настроение.
— Ничего, я выжила.
— Рад слышать. Можно вас навестить?
— Зачем? Я вас выслушала. Даже если я не разделяю вашего мнения о Джереми, должна признать: вы сообщили мне важную информацию, заставили насторожиться. Я вам за это благодарна.
— Значит, вы решили навести о нем справки?
— Да.
— Вот и отлично. Начните задавать вопросы — и непременно докопаетесь до истины. А если вам удастся сохранить объективность, можно не беспокоиться: вы сделаете правильные выводы.
— Ну, вы свой долг выполнили и можете возвращаться домой со спокойной совестью. — Она откашлялась. — Сразу поедете в Техас?
— Нет. Пока нам не обязательно прощаться.
— Вот как?
— Понимаю, вам больше не хочется говорить о Джей Ти, да и мне тоже, поверьте. Однако не вижу причин, почему бы мне не зайти к вам и не засвидетельствовать свое почтение.
— Мне приятно ваше внимание, но стоит ли ради этого так далеко ехать?
— Я нахожусь рядом с вашим домом. Остается только дойти до двери.
Джейн рассмеялась.
— Серьезно?
— Ага. Понимаю, что навязываюсь, невежливо заходить без приглашения, но, чтобы меня остановить, вам придется нагрубить мне.
— Вы открываетесь с неожиданной стороны, мистер Коулман, — усмехнулась она.
— Вот и хорошо!
— Я в саду, занимаюсь растениями и пью кофе. Если хотите, присоединяйтесь.
— С удовольствием, мэм.
Джейн улыбнулась. Настойчивость Брейди была ей приятна.
— Моя экономка впустит вас в дом. — Она повесила трубку и, позвав Мануэлу, объяснила, что ждет гостя. Интересно, не приготовил ли Брейди еще какой-нибудь сюрприз? Или действительно хочет нанести светский визит?
Она оглядела себя, жалея, что не оделась по-другому. Может, пора возвращаться к прежним привычкам? Она повернулась к дому. Почему Брейди и Мануэла так задерживаются? Через минуту они появились у окна в кухне. Мануэла доставала из шкафчика чашку и блюдце, а он что-то ей говорил.
Когда дверь открылась и Мануэла с Брейди вышли на террасу, Джейн поняла, что они говорят по-испански. Мануэла весело рассмеялась какой-то его шутке.
— Пришел сеньор Коулман, сеньорита, — объявила она. — Я приготовила ему кофе. Принести и вам чашечку?
— Нет, спасибо, Мануэла.
Экономка кивнула Брейди, державшему в руках чашку с блюдцем.
— Con permiso, senor.[1] — Улыбнувшись Джейн, она скрылась в доме.
— Похоже, у вас есть подход к женщинам, — заметила Джейн, пожимая протянутую руку.
— Ей понравилось, что я заговорил по-испански, — объяснил Брейди. — Я знал некоторых саballeros[2], которые были родом из ее провинции в Мексике, вот о них мы и поболтали немного.
— Значит, вы еще и лингвист? — спросила Джейн, убирая руку.
— Когда проводишь время у костра с caballeros или пьешь с ними в баре, то со временем начинаешь усваивать их язык.
Он не добавил «или ухаживать за сеньоритами», но Джейн вполне допускала и это.
— Прошу, садитесь, Брейди. — Она указала на стулья, расставленные вокруг плетеного столика, а сама развернула свое кресло так, чтобы сидеть к нему лицом.
Брейди уселся напротив Джейн, положив ногу на ногу. Он снова был в джинсах, но рубашку сменил. Голубые глаза и особая мужская привлекательность остались прежними. Поставив блюдце на колени, он отпил кофе из чашки и, заметив, что Джейн скользнула взглядом по его сапогам, сказал:
— Крокодилов вычеркнули из Красной книги. — И, подмигнув, добавил: — Правда, когда я приобрел эти сапоги, они еще там числились.
— Впервые вижу такие. Должно быть, уникальные...
— Своеобразный символ моего штата. А в моем случае еще и символ былого благополучия. — Он хмыкнул. — Купил на доходы от той скважины, о которой я вам рассказывал... Заплатил за них пять тысяч двенадцать лет назад. Дважды менял подметки, так что можете себе представить, как идут мои дела.
— Ваша скромность подкупает, Брейди, но теперь, когда я знаю правду, ваши слова звучат немного фальшиво.
— Какую правду? — спросил он, сделав глоток.
— Вы вовсе не бедный деревенский парень, каким стараетесь казаться.
Он нахмурился.
— О чем вы?
— Вчера вы устроили целое представление, забыв упомянуть, что являетесь наследником крупного состояния. Сестра завещала вам свое ранчо.
— Кто вам сказал?
— Джереми.
— Значит, вы сообщили ему о моем визите?
— Нет. Вчера он позвонил, и мы поговорили о его прошлом. Я спросила, досталось ли ему что-нибудь после смерти Ли, и он, между прочим, упомянул, что ранчо перейдет к вам.
Брейди и глазом не моргнул.
— И вы решили, что я лгун?
— Нет, но интересно, почему вы скрыли немаловажный факт своей биографии? Не следует ли мне усомниться и во всем остальном?..
— Вам известно, что ранчо перейдет ко мне только после смерти матери?
— Известно. — Джейн не сводила с него взгляда, пытаясь уловить хоть тень раскаяния.
Брейди усмехнулся.
— Ну что же, мне придется долго ждать наследства. Надеюсь, это случится не скоро. Маме сейчас только пятьдесят восемь лет. Мой дед дожил до восьмидесяти пяти, а бабушка — до девяноста трех. Думаю, мама проживет еще лет тридцать пять — сорок, как минимум, дай ей Бог здоровья. Выходит, мне рановато начинать проматывать огромное состояние. — Он в упор посмотрел на Джейн. — Кроме того, я всегда думал, что Ли, будучи намного младше, переживет меня по меньшей мере лет на двадцать. И потом, ничто не мешало ей изменить завещание. Хотите сказать, что смерть сестры послужила мне на руку?
— Ничего я не хочу сказать, Брейди. Просто вы постарались настроить меня против Джереми, и он сделал то же самое. Если хотите знать правду, я полагаю, все дело в вашей взаимной неприязни.
— Верно.
— Тогда зачем втягивать меня в свои распри?
— Затем, что я не хочу, чтобы года через два вашей семье пришлось разбираться с Джереми.
— Вы действительно считаете, что Джереми причинит мне зло, выйди я за него?
Брейди молчал, но взгляда с нее не сводил.
— Признайтесь же!
— Позвоните Бобби Долтону, и вам не придется полагаться на мое слово.
