из собственной кожи. Он резко мотнул головой, отрицая. Его тело оставалось неподвижным, словно он увидел ядовитую змею, готовую на него наброситься.
— Никто не знает, — прохрипел он. — И Ясмин тоже.
Иден попыталась спросить, почему нет, но неприглядная правда обрушилась на нее как опасный метеор.
— Иден нездоровится, — сказал Реми своей тетке.
Тетя Селеста была не только врачом, но и проницательной женщиной, поэтому сразу поняла, что случилась катастрофа.
— Отвези ее домой, чтобы она отдохнула, — тихо произнесла тетя.
Реми так и сделал, а оказавшись в доме, пошел за Иден в гостиную, где она, как зомби, плюхнулась на диван. Ему не сиделось на месте, он чувствовал, как она следит за ним взглядом.
— Как это случилось? — спросила она, и ее голос сорвался.
Реми начал говорить, не раздумывая:
— После моей ссоры с Микой мои родители беспокоились, что Гулд снова начнет их донимать и испортит им жизнь в Канаде. Именно тогда мой отец рассказал мне первую часть всей истории. Он настаивал на том, что их ограбили, и велел мне больше не спорить с Микой.
В следующий раз, когда у нас была игра с этой школой, Мики уже не было в команде. Я почти забыл обо всем этом. Прошло несколько лет, потом Ясмин заболела. Оказалось, у нее заболевание крови, с которым она с тех пор научилась справляться, но в то время у нее подозревали лейкемию. Тогда мне было около четырнадцати лет, и я выяснил, что такое трансплантация костного мозга. Я сказал, что хочу стать ее донором, но моя мать отмахнулась от меня. — Он потер пальцами переносицу, все еще обиженный ее отказом.
Для моих родителей настали тяжелые времена. Моя мать хотела, чтобы сестра выздоровела, но я слышал ее споры с моим отцом. Она говорила: «А вдруг нам придется просить его? Что будет, если он заберет ее у нас?»
Иден вздохнула, слушая.
— Да. Это был их самый большой страх с самого начала. Я загнал отца в угол, и он во всем сознался, испугавшись, что ему придется ползти к Кельвину Гулду, чтобы тот спас жизнь своей дочери. Он боялся, что Гулд позволит Ясмин умереть и назло не поможет ей. Я поклялся хранить тайну. Потом Ясмин вышла из больницы, а я продолжал молчать ради своего отца. Я даже маме не говорил, что обо всем знаю.
Он потер рукой грудь, чтобы избавиться от тяжести на душе.
— Это был не роман? — грустно спросила Иден. — Твоя мать обращалась в полицию?
— Нет. Она даже не сразу сказала моему отцу. Он работал в Нидерландах по престижному контракту. Он был на седьмом небе от счастья, когда вернулся домой. Незадолго до этого мать получила большой исследовательский грант. Отец заметил, что она изменилась, но она нашла оправдания. Позже рассказала ему, что пыталась притвориться, будто ничего не произошло. И она не знала точно, кто отец ребенка.
Иден всхлипнула.
— Ты представляешь, каково ей было? — спросила она срывающимся от боли голосом и прижала ладони к глазам. — Сочувствую, Реми. Так жаль, что она прошла через это.
— Ясмин стала для нас подарком. Мы все любим ее. Она не виновата в том, что…
— Я понимаю, — пробормотала Иден. — Ты любишь ее всей душой.
— Да. — Он потер рукой онемевшее лицо. — Но мои родители все равно пострадали. Мама не могла оставаться там, где могла встретить Гулда. Она предложила переехать в Канаду, и мой отец согласился. Но он не мог позволить Гулду извлечь выгоду из того, что он разработал. Он нанес ответный удар единственным доступным ему способом. Единственный способ, который имел значение для Гулда.
— Деньги, — предположила Иден.
— Да. Он выбросил свой ноутбук в реку и анонимно отправил резервные копии файлов конкуренту.
Она медленно кивнула, переплетая пальцы на коленях, потом подняла густые ресницы.
— Но сейчас все они мертвы. Почему ты не расскажешь ей?
— Я не могу. — Он вздрогнул от одной мысли об этом. — Меня не волнует, от кого она родилась. Она моя сестра во всех смыслах, и я буду защищать ее до конца жизни. Особенно от информации, которая может ее уничтожить.
Иден собиралась что-то сказать, потом передумала.
— Ты убрал ее фотографию. — Она указала на стену. — Ты знал, что я догадаюсь.
— Я забыл о фото в теткином доме.
Он долго не задумывался об этом, но в последнее время мысль о происхождении Ясмин не выходила у него из головы.
Вот почему Иден так опасна для него. Он не только нарушил клятву, данную отцу, но и обо всем проболтался Иден.
— Реми, — очень тихо сказала она, — Мика должен знать.
— Нет. — Он решительно рубанул рукой воздух.
— Он не должен думать, что твоя семья обидела его.
— По-моему, я только что совершил самую большую ошибку в своей жизни, доверившись тебе, — жестко произнес Реми.
— Я не скажу ему. — Иден села прямо. — Но ты знаешь, что я права. Вражду надо остановить.
— Нет. Он просто должен оставить меня в покое. Мы все должны держаться на расстоянии друг от друга.
— Я не согласна. — Она сглотнула, еще больше выпрямилась и собралась с духом. — Я думаю, нам следует пожениться.
— Что? — Реми сдвинул брови.
Сердце Иден замерло.
— Мы должны стать одной семьей. Она будет членом семьи Мики.
— Ясмин не нужна такая родня, как он, — прорычал Реми.
— Мика не отвечает за семью, в которой он вырос. — Иден встала, пытаясь успокоиться. — Моя мать сделала все, что могла, но он — наследник своего отца. У него не было выбора: встать на место отца и управлять империей…
— У него был выбор, — язвительно прервал ее Реми. — У всех нас есть выбор.
— Да. Я тоже могу отказаться от наследия своего отца. — Она махнула рукой. — Если я не хочу выходить замуж ради денег, я могу продать сельские филиалы и обречь небольшие общины на поездки за город за предметами домашнего обихода. Выбор, с которым мы сталкиваемся, не всегда хорош.
— Поэтому ты хочешь выйти за меня? — Он ткнул пальцем в воздух. — Тебе надо спасти свою компанию.
Его слова вонзились в нее, как острый нож, но она могла думать только о том, как чувствовал себя Мика в детстве. Иден и ее мать любили его, но этого было недостаточно. Вот почему он вырос закоренелым циником. Ему не хватало сестры. Его учили, что Ясмин его враг.
— Я хочу наладить отношения. — Голос Иден надломился от эмоций. — Вражда должна прекратиться. Мика и твоя сестра имеют право узнать друг друга, даже
