– У меня нет связи с Фернандо. Мне очень жаль, если эти фотографии тебя смущают, но я здесь не под винными парами. Просто я очень-очень хотела спать. И больше мне не в чем оправдываться.
У него блеснули глаза.
– Не верю. Я хочу знать правду…
– Я и говорю правду, – Молли разрывалась между обидой и возмущением. – Я ездила праздновать день рождения Джульетты.
– Тогда почему ты не сказала мне, где вы, чтобы я тоже мог приехать?
Молли переступила с ноги на ногу. Закономерный вопрос, но ей очень не хотелось приподнимать завесу над личной жизнью Джульетты.
– Я просто хотела хоть один вечер не быть твоей женой. Это такое уж преступление?
– Как давно вы встречаетесь с Сантосом?
– Наверное, тебе нравится считать меня неверной женой, чтобы иметь основания для развода… Так? Ты понял, что, женившись на мне, совершил ошибку, и теперь ищешь пути к отступлению? – бросила ему в лицо Молли.
– Глупости говоришь, – холодно ответил Леандро.
– Нет, не глупости. Я готова к этому отступлению. Ты – вечно отсутствующий муж, я – почти брошенная жена. Мне нужен человек, которому я интересна, с которым я могу всем поделиться. Но ты так занят своими деньгами и всем чем угодно, что у тебя не находится времени ни для меня, ни для будущего ребенка. Так почему бы мне не хотеть большего, чем твои деньги, твой титул и твое положение?
– Ладно, ты достаточно наговорила, – довольно язвительно произнес Леандро. – Я еще успеваю на самолет до Женевы. Увидимся завтра.
Молли ответила прерывающимся голосом:
– Ты говорил, что не можешь дать мне любовь, а что ты мне дал?
Мобильный зазвонил как раз в тот момент, когда Молли укрылась в своей спальне. Едва услышав голос Офелии, она вдруг залилась слезами; и, с трудом подбирая слова, постаралась ответить на тревожные вопросы сестры. Признание потрясло Офелию. Потом она объяснила, что с ней их брат, Николай, и что он тоже хочет поговорить с Молли.
Чуть погодя она услышала басистый и решительный мужской голос:
– Ты действительно хочешь жить в Испании, с этим типом? Я могу за несколько часов перебросить тебя обратно в Англию.
Неужели через несколько часов она сможет покинуть Испанию? В высшей степени соблазнительное предложение и как раз тогда, когда она больше всего нуждается в утешении и поддержке.
– Мне не терпится увидеть мою крошку-сестру, – со всей прямотой признался Николай.
– Я не крошка…
– По моим понятиям, крошка, – безапелляционно возразил он.
На Молли напали мучительные сомнения. Ей отчаянно хотелось увидеть сестру и брата… Наконец она приняла решение:
– Я вернусь с тобой домой.
Николай пообещал позвонить ей, когда его самолет приземлится в Испании.
Потом Молли долго сидела за стоявшим у окна элегантным дамским письменным столом и двигала взад-вперед лист почтовой бумаги – она ни разу еще не писала письма Леандро. Молли мучительно всматривалась в бумагу и ничего не видела. По лицу катились слезы. Она думала о том, что ей Леандро гораздо нужнее, чем она ему. Но раз она здесь несчастна, то несчастным будет и ее ребенок. Все мечты об уютном и счастливом доме рухнули.
Укладывая вещи, она в поисках затерявшихся туфель сделала любопытное открытие. В глубине стенного шкафа она, к своему изумлению, обнаружила пакетики с противозачаточными пилюлями. Господи, кому понадобился этот тайник для хранения контрацептивов? Если только ее умершей сопернице… Похоже, Алоиз вовсе и не хотела забеременеть! Молли пожала плечами и засунула пакетики туда, где нашла.
Все кольца и другие подаренные ей драгоценности она оставила на туалетном столике. А когда из аэропорта позвонил Николай и сказал, что скоро прибудет на вертолете, вызвала слугу, чтобы тот снес ее чемоданы вниз. У подножия лестницы ее встретил заламывающий руки Базилио. Она с болью подумала о том, как Леандро не понравится шум, который наверняка возникнет с ее отъездом. В это время в животе толкнулся ребенок, и она удивилась. Неужели еще не рожденное дитя может чувствовать состояние матери?
В дверях большой гостиной появилась донья Мария. Пожилая женщина выглядела невероятно чопорно, но Молли это не волновало, потому что она уже слышала шум садящегося на площадку вертолета.
Кто-то громко постучал во входную дверь, и Базилио открыл. Молли увидела высокого, крепко сложенного мужчину с темными волосами, решительно шагавшего к входу, в то время как вокруг него веером развертывалась охрана. За спиной визитера виднелся вертолет с надписью «Arlov Industries» на боку.
Не обращая внимания на изумление доньи Марии, он покачал красивой головой и засмеялся:
– Молли! Да ты еще мельче, чем Офелия!
Николай щелкнул пальцами, и один из охранников бросился к ее багажу. Они вышли на солнечный свет, хотя в душе Молли уже хотелось остаться. Нервы у нее были натянуты, как струны.
– Ты не совсем уверена, что поступаешь правильно? – с тревогой спросил ее брат.
– Не думаю, что сейчас у меня есть выбор.
Николай помолчал и остановил на ней понимающий взгляд.
– У тебя еще есть выбор. Один путь – «я ухожу от тебя навсегда». Другой – «хочу, чтобы мой уход заставил тебя навострить уши».
Молли отметила про себя, что старший брат неплохо разбирается в женской психологии.
– Ну, жюри еще не вынесло решения…
Леандро изучал свои ободранные и саднящие пальцы. По дороге в аэропорт он навестил Сантоса и застал его за погрузкой вещей в автомобиль. Управляющий был готов смыться немедленно, явно извещенный о том, что его секрет раскрыт. Он бормотал какие-то извинения и всячески уклонялся от драки. Как Молли могла увлечься этим беспозвоночным?
Вылетать в Женеву, учитывая последние события, не следовало бы. Улетев, он явно допустил ошибку, поскольку все равно никак не мог сосредоточиться на деле. Леандро предельно сократил встречи и заторопился домой.
Сразу по прибытии он с мстительным наслаждением обменялся мнениями с матерью. Обмен кончился тем, что через час она, буквально дымясь от ярости, удалилась в Севилью. Только после этого у Леандро появилась возможность подняться в покинутую спальню Молли. В прощальной записке содержался путаный рассказ о нашедшихся родственниках. Затем сообщение о вылете на вертолете с Николаем Арловым. Ее братом. Русским миллиардером. Но опустевшая комната подействовала на Леандро сильнее, чем бумажные откровения. Ее кольца лежали на туалетном столике. В знак отказа от брака?
Он представил себе мир без Молли, мир, лишенный цвета и тепла. Каждое утро она поднималась, чтобы позавтракать с ним, и, пока он в суровом молчании просматривал газеты, болтала без умолку. Теперь в замке опять наступила тишина, и только эхо гуляло вокруг него. Он возвращался домой, но больше не к ней, своему огоньку в конце туннеля длинного рабочего дня, заполненного тяжелыми поездками и утомительными переговорами. Что ж, так и должно было случиться, не правда ли? При такой жизни нет ничего странного в ее измене и в том, что только развод может устранить разногласия между ними. Но даже такая «железная» логика его не устраивала. Только одно имело значение: кровать Молли пуста, потому что она ушла.
