— Сколько они были женаты? — спросил Роско.
— Шестьдесят лет. На их юбилей был устроен большой праздник. Но после этого они недолго прожили. Сначала умер дедушка, а бабушка все места себе не находила, никак не могла дождаться, когда пробьет и ее час. Она говорила, что он приходит к ней во сне и просит поторопиться, потому что без нее ничего не может там найти. Она заставила его ждать только три недели.
Роско внимательно посмотрел на нее:
— Так, значит, любовь все же бывает вечной?
— Для их поколения — да. Тогда всех так воспитывали.
— И поэтому они оставались друг с другом целых шестьдесят лет? Согласно, так сказать, общепринятому обычаю?
Пеппе вздохнула:
— Нет, не поэтому. Просто они друг друга действительно любили. Но если им это удалось, это вовсе не значит, что каждый… — Она устало махнула рукой. — Допивайте-ка лучше свой чай, пока не остыл.
— А затем вызывайте такси и отправляйтесь домой, да? Ну а завтра, когда я немного приду в себя и не буду таким сонным, мы где-нибудь пообедаем и обсудим, что делать дальше.
Роско вынул из кармана телефон, но вместо того чтобы нажать вызов, какое-то время тупо смотрел на экран, а потом, словно оглушенный ударом, без сил опустился на стул.
— Сейчас… только минутку передохну… — пробормотал он.
— Вы останетесь здесь на всю ночь! — сказала она решительно. — Куда вы отправитесь в таком состоянии? Идемте…
Она взяла его за руку, помогая подняться. Как в полусне, Роско двинулся за ней в спальню, где она мягким движением подтолкнула его к постели, а сама пошла в комнату за его сумкой. Когда она вернулась, он уже спал.
Осторожно задернув шторы, Пеппе выключила свет.
Пеппе проснулась в темноте, почувствовав, что замерзла. С наступлением осени ночи становились все холоднее, и она решила встать и включить отопление.
Потом она вспомнила, что радиатор в спальне очень капризен. Она тихонько пробралась в комнату и убедилась, что не ошиблась. Какое-то время ей пришлось поколдовать над радиатором, чтобы он заработал. Она услышала, как Роско повернулся на бок и что-то пробормотал.
Пеппе достала из шкафа одеяло и на цыпочках подошла к постели. Он открыл глаза и посмотрел на нее.
— Я принесла одеяло, чтобы вы не замерзли, — сказала она.
Пеппе не знала, слышал ли он ее. Его глаза снова закрылись, в то время как руки, обвившись вокруг ее шеи, притянули ее к себе. В этом движении не было ничего от любовного объятия. Скорее всего, Роско даже не осознавал, что делал. Прижав ее голову к груди, он снова погрузился в сон.
Было бы нетрудно освободиться от его объятий, но ей почему-то этого не хотелось. Ощущение его опускающейся и поднимающейся груди, ритмичных ударов его сердца казались такими приятными, такими успокаивающими. Это было то, чего так не хватало в ее жизни. Покоя. Умиротворения. Ей казалось абсолютно естественным прижаться к нему и дать увлечь себя в далекое теплое море, где было нечего бояться.
Что в конечном итоге могло оказаться иллюзией.
С этой мыслью она и заснула.
Пеппе разбудило неожиданное движение Роско. Она подняла голову и увидела его расширившиеся глаза.
— Как… как вы здесь оказались?
— Вы затащили меня в постель, когда я пришла накрыть вас одеялом, — сонно пробормотала она.
Он застонал:
— Прошу прощения. Вам следовало бы дать мне правый хук в челюсть.
— У меня не было сил… К тому же я левша… — Она зевнула, позволив ему снова притянуть ее к себе. — Кроме того, вы не сделали ничего, чтобы заслужить такое обращение.
«А если бы сделал, то что?» Эта мысль мелькнула в ее голове, прежде чем она успела себя одернуть.
— Точно? Скажите мне честно — сделал я что-то… не сделал…
— Не сделали. У вас просто не было сил, чтобы это сделать, так же как и у меня — дать вам в челюсть.
Она рассмеялась, он тоже. Его взгляд упал на облезлого мишку на столике рядом с кроватью.
— А это еще что такое? — спросил он, протягивая к нему руку.
— Он принадлежал моей бабушке — той, что на фотографии. Она называла его своим Чокнутым Бруином.
Думаю, он напоминал ей дедушку. После его смерти она всегда носила мишку с собой, разговаривала с ним.
Роско с изумлением смотрел на старую потертую игрушку.
— Клянусь, ты мог бы поведать нам немало секретов, — задумчиво проговорил он.
Пеппе рассмеялась, и он снова притянул ее к себе, аккуратно посадив мишку обратно на столик.
— Вы мне поверите, если я скажу, что никогда не думал, что такое случится? — спросил он, зарываясь лицом в ее волосы.
— Конечно. Если бы у вас было что-то на уме, вы бы поехали к Терезе.
— Тереза — это не вы, — сказал он, словно это все объясняло.
— Ах да… С ней вы не стали бы обсуждать скучные практические вопросы.
— Как раз наоборот. Она мой старый друг.
— К тому же красавица, — заметила Пеппе. — Очень полезный «друг».
— Еще бы! Она не раз помогала мне избежать неловких ситуаций. Кстати, ее муж тоже был моим другом. Это я их познакомил. Он погиб два года назад, но у нее до сих пор никого нет. И не знаю, будет ли когда-нибудь.
Помолчав, Пеппе спросила:
— Значит, вы так и продолжали быть его другом? Разве этот муж не украл ее у вас?
— Ради бога, Пеппе. Мы с Терезой к тому времени уже достигли предела наших отношений. Она была очень милой — да и сейчас тоже, — но между нами никогда не было особенного притяжения. Мне нравилось где-нибудь с ней бывать, но нельзя сказать, что я к этому так уж стремился.
— Ну, это я как раз могу себе представить. Дело в том, что все ваши стремления направлены в другую сторону. Вот новый клиент — это да! Новый скачок акций — тоже. Но женщина? Да не смешите!
Он долго молчал. Наконец тихо сказал:
— Если бы вы только знали, как вы ошибаетесь!
Ей хотелось, чтобы он продолжал. Если этот одинокий мужчина готов был пригласить ее в скрытый ото всех мир, она всей душой хотела бы последовать за ним.
— Да, в прошлом я ошибалась, — начала она осторожно, чтобы не спугнуть его. — Если бы вы только знали, что я подумала о вас в первый день нашего знакомства, не говоря уж про второй…
— Я знаю. — Даже не видя его лица, она почувствовала, что он улыбается. — Вы не очень-то беспокоились, чтобы скрыть свое впечатление — мрачный, надменный, самоуверенный. А когда я поручил вам дело Чарли… Ох, видели бы вы свое лицо!
Пеппе рассмеялась:
— Потом я поняла, что вы были правы. Я действительно была подходящей кандидатурой, потому что умею наслаждаться игрой. Женщина с сердцем могла оказаться в опасности.
