Джеду не составило труда догадаться о причине ее плохого настроения. Он перевел разговор с сыном на безопасные темы, участие Эйми в которых ограничивалось периодическими «угу» и «наверное».
Обида, неуверенность и... ревность, банальная ревность, подозрение, что сын нуждается в Джеде больше, чем в ней, заставляли гнев разгораться с каждой минутой ее безмолвного присутствия при их оживленном «мужском» разговоре. Болезненное самолюбие подталкивало Эйми к заключению, что для Джеда общение с ней — всего лишь досадный компромисс, целью которого является возможность быть ближе к сыну.
— Подавать десерт? — Эйми вскочила со стула, прогоняя прочь столь постыдные мысли.
Нельзя жить с человеком, который тебя не любит. Это унизительно и безнравственно. Рано или поздно его потянет к другим женщинам, и что делать ей тогда? Закрывать на все глаза и терпеть? Нет уж, дудки! Надо как можно быстрее поставить все точки над «i». Иными словами, Эйми созрела для чистосердечного разговора. И чем раньше, тем лучше.
— Мои любимые печеные яблочки в сиропе? — воскликнул Тоби и, получив положительный ответ, вскочил, чтобы помочь маме сервировать стол к чаю.
— Разделяю твою радость, чемпион, — Джед тоже подошел к Эйми. — Что-то случилось? — тихо спросил он ее, помогая разложить десерт.
— Справлюсь, — сухо отстранилась она.
Джед внимательно следил за ней весь вечер, отмечая каждое изменение в ее настроении. Было очевидно, что Эйми не желает изображать счастливую семью.
— Как вкусно! — Тоби с восторгом доедал свое любимое лакомство и в нетерпении ерзал на стуле, обдумывая, чем бы ему заняться после ужина. — Мам, а можно я дочитаю перед сном комиксы, которые начал утром?
— Конечно, — с нежной улыбкой отозвалась Эйми. — Я к тебе через полчасика зайду, чтобы пожелать сладких снов.
— А ты, пап, тоже зайдешь? — спросил Тоби, остановившись в дверях.
— Ты сомневаешься? — рассмеялся Джед. Но на душе его скребли кошки. Он догадался, что сейчас его ждет крупный разговор, результат которого предсказать трудно, но пообещал себе сделать все от него зависящее, чтобы сломить сопротивление Эйми. Она должна наконец понять, что им будет хорошо вместе.
— Отлично! — воскликнул Тоби и, довольный, отправился в свою комнату.
Какое-то время они молча вслушивались в затихающие шаги сына. Эйми собиралась с мыслями, полагая, что именно ей следует начать разговор.
— Как мило с твоей стороны было посвятить меня в свои планы, — иронично заметила она.
— Эйми, пойми, этим утром Тоби совершенно неожиданно задал мне прямой вопрос. Он боялся, что после его выздоровления я снова исчезну. Я не имел права хитрить.
— Значит, ты остаешься?
— Я планирую переехать в Мельбурн.
— И когда, интересно, ты собирался мне об этом сообщить?
— Прекрати вести себя так воинственно! — резко оборвал ее Джед и, встав из-за стола, принялся загружать грязные тарелки и чашки в посудомоечную машину.
— Как ты смеешь так со мной разговаривать! — возмутилась Эйми.
— Извини, если я повысил тон, но ты будто специально меня заводишь. Можно подумать, что Тоби — твоя собственность. Он, между прочим, и мой сын тоже. Я не слепой и прекрасно все вижу. Тебя раздражает, что мы с ним сблизились. Разве не так? — энергично тряхнув головой, Джед развернулся лицом к Эйми.
— Что за чушь ты тут городишь? — попыталась протестовать Эйми, но румянец стыда, обильно заливший ее щеки, показывал, что он попал в точку и она осознала свою вину. — Я боюсь лишь того, что тебя надолго не хватит, а ребенку потом придется страдать.
— Как пришлось страдать тебе? — несмотря на нотки сочувствия и сожаления в голосе Джеда, он не мог ранить ее сильнее, чем этим напоминанием о своем уходе пять лет назад.
Проклиная себя за многословность, Эйми надменно подняла голову и дерзко посмотрела на Джеда.
— Мы не сможем строить будущее, если прошлое всегда будет вставать между нами, — мягко прошептал он и обвил ее лицо своими ладонями прежде, чем она успела увернуться. — Я прошу тебя дать мне возможность объясниться, оправдаться перед тобой. Ты ошибаешься, если думаешь, что все настолько безнадежно в наших с тобой отношениях.
Джед нежно провел кончиками пальцев по ее губам.
Эйми понимала, что если не остановит его сейчас, то потом уже будет поздно. Имеет ли она право рисковать и переживет ли второй разрыв?
Неизвестно, сколько времени они простояли так, глядя друг другу в глаза. Он — твердо и настойчиво, она — тревожно и неуверенно. Неожиданно раздавшийся резкий сигнал мобильного телефона заставил их обоих вздрогнуть.
Раздосадованный Джед поспешил ответить. К удивлению Эйми, разговор был коротким, немногословным и явно неприятным для Джеда. Его реплики, чаще сводившиеся к междометиям, не позволяли ей понять содержание разговора. Они лишь напомнили ей обо всех похожих телефонных звонках, свидетельницей которых она была когда-то, обо всех его свято хранимых секретах. Эйми охватило отчаяние. А ведь еще минуту назад она серьезно думала о возможности их общего будущего.
— Важный звонок? — спросила Эйми, когда он закончил разговор.
— Да. Мне надо ехать.
— Куда? — воскликнула она, не скрывая разочарования. Она обессилено села на краешек стула, от острого ощущения дежавю у нее потемнело в глазах.
— Брисбен, затем Сидней. Меня не будет несколько дней, — скупо ответил Джед. Прежде, когда Эйми спрашивала, куда он собирается, Джед никогда не снисходил до прямого ответа, предпочитая оставлять ее в неведении.
— А как же Тоби?
Это был самый болезненный для него вопрос.
— Я обязательно поднимусь к нему попрощаться. Но мне во что бы то ни стало нужно срочно ехать.
— Бизнес? — настаивала Эйми. Она нуждалась в объяснениях, ей не хотелось вновь увязнуть в трясине мучительных подозрений.
— В каком-то смысле.
Она не сомневалась, что он ответит именно так.
— С кем ты должен встретиться? — Эйми прекрасно знала, какое впечатление на мужчину производит такой допрос, но в отличие от Джеда ей нечего было терять.
— Эйми, ты должна мне доверять.
— С какой стати? — Эйми впервые за последнее время оигутила уверенность. Отчасти она даже порадовалась такому стечению обстоятельств. Эйми закрыла глаза на мгновение и глубоко вздохнула. — Хочешь, чтобы я тебе доверяла? Ты смеешься надо мной? Ты слишком долго злоупотреблял моим доверием, чтобы теперь на него рассчитывать.
