Видимо, нас подобрали кочевники. Я плохо соображал, ведь арабского почти не знаю, понимаю только отдельные слова. Мне показалось, что меня подняли на руки, куда-то понесли и уложили. На мой скорее всего слабый зов Гарри не откликался. Потом мне показалось, что арабы говорят о больнице и спрашивают меня, кто я такой. Я почти не мог шевелить губами, но назвал себя, Гарри и произнес наименование компании. Они, наверное, перепутали имена, потому что, когда я очнулся в палате, меня называли Гарри Пултоном. С трубкой в горле я ничего не мог возразить, не мог спросить, что с Гарри, не мог никому объяснить, что и где произошло… Потом до меня дошло, что Гарри Пултон погиб, иначе мы оказались бы в больнице вместе. Тем более кочевники говорили что-то о смерти.
Представляете мое отчаяние, когда появились вы и стали ухаживать за мной. Хорошо, что недоразумение быстро выяснилось. Хотя, уверяю вас, я бы многое отдал, чтобы на моем месте был Гарри. Это такая нелепость! Я повезу вас на место аварии, и мы вместе отыщем место, где похоронен ваш муж.
Пока Болтон рассказывал, Сью внимательно смотрела на него, боясь пропустить хотя бы слово. Слабая надежда шевельнулась в ее груди. Может быть, не так уж не права Сара? А что, если Гарри жив и находится у кочевников? Такой расклад событий маловероятен, остановила себя Сью. Если бы он был жив, местные жители привезли бы его в больницу.
— Мистер Болтон… Гарри, — начала Сью, — можно я попрошу вас об одолжении?
— Вы вправе просить меня о чем угодно, — ответил он, накрывая ее руку своей ладонью.
— Здесь есть одна девушка, я вам о ней уже рассказывала, когда вы были в больнице. Мне не хотелось повторяться, но что делать… Это действительно близкая подруга Гарри.
Глаза Болтона округлились.
— Я помню, о чем вы мне говорили. Но не могу поверить. Подруга Гарри? Нет, этого не может быть! Он постоянно говорил о вас, рассказывал, что ему очень повезло с женой и что вы великолепный товарищ и идеальная жена. Я слышал о вас столько хорошего, что и до вашего появления очень хотел с вами познакомиться.
— Все правильно, — усмехнулась Сью. — Все правильно. Мы действительно были примерной семейной парой и к тому же хорошими друзьями. Но мой муж хоть когда-нибудь говорил вам, что любит меня, что скучает, что ему тоскливо и одиноко здесь?
Гарри молчал.
— Не отвечайте. Мужчины не говорят друг другу подобной чепухи. Я догадываюсь об этом. Но скажите, вы чувствовали, что он любит меня? Это ведь нельзя перепутать ни с чем.
Гарри опять ничего не ответил.
— Вот видите, — вздохнула Сью. — Ну ладно, это неважно сейчас. Я прошу вас поехать со мной к этой девушке и рассказать ей все, что вы только что мне сейчас говорили. Ей это необходимо. Она очень любит Гарри.
Гарри Болтон молчал, опустив голову. Потом поднял ее, протянул руку и нежно коснулся щеки Сью.
— Вы — потрясающая женщина. Таких не бывает. Такие могут только присниться.
Сью вздрогнула от этой ласки. Ей хотелось взять его ладонь в руки и прижаться к ней пылающим лбом. Хотелось, чтобы он обнял ее, гладил по волосам, шептал слова утешения. Однако она отстранилась, поднялась со стула и начала складывать в сумочку необходимые вещи.
— Подождите, — вдруг услышала она властный голос Болтона. — Это не все, что я хотел сказать вам.
Сью опустилась на стул.
— Не пугайтесь, — уже мягче продолжил он, — это касается меня. Я хочу сделать вам предложение.
Сью молчала, пытаясь понять, что он имеет в виду.
— Доктор Аль-Халиби сказал, что отпускает меня из клиники с одним условием. Он утверждает, что я могу ехать домой, если там будет кто-то, кто сможет присмотреть за мной в ближайшие несколько дней.
У Сью задрожали руки.
— Слава Богу, вы не одиноки, поскольку здесь ваши родственники, — ответила она.
— Нет. Им сегодня же необходимо вернуться обратно в Лондон.
— Вернуться? Но ведь они прибыли сюда только вчера?
— Это я попросил их уехать.
— Но ведь ваши родители и сестра приехали именно для того, чтобы за вами ухаживать, — удивилась Сью.
— Они и ухаживали. Родители провели у меня весь вчерашний вечер. Потом мама решила, что проведет у постели больного сына ночь. Все было очень славно, но страшно утомительно для меня. Сочувствующие взгляды, страдальческое выражение лиц… Я смог выдержать все это только один вечер. Потом объяснил родителям, что состояние моего здоровья не внушает опасения, и попросил их вернуться домой, пообещав, что прилечу, как только сделаю здесь все дела.
— И они, конечно, безропотно подчинились, — заключила Сью.
— Безусловно. Теперь, когда я остаюсь совсем один и намереваюсь самостоятельно выздоравливать, мне нужен кто-то, кто инстинктивно понимает, что необходимо моему израненному телу. — Болтон опять перешел на слегка иронический тон. — Если вы не будете против позаботиться о больном… Только вы одна знаете, что мне действительно нужно.
— То есть, хотите сказать, что вам нужна сиделка? По-моему, вы вполне справитесь со всем самостоятельно.
— Нет. Мне нужна не сиделка. Мне необходимо, чтобы сейчас вы были рядом со мной и оставались такой, какая вы есть. Мне просто нужна ваша моральная помощь.
Сью молчала, не зная, что ответить.
Болтон добавил:
— А вам нужна моя…
Сью заколебалась. Ей действительно нужна была его поддержка, но он умудрился повернуть дело так, что это она оказывала благодеяние.
— Насколько я помню, вы рассказывали, что работали в какой-то фирме и занимались всем подряд, — продолжал настаивать он.
— Да, но… — замялась Сью.
— Значит, решено! — Тон его опять стал властным. — Если верить доктору, мне необходима жидкая диета. Я понятия не имею, что это такое.
— Ну, это каши, супы, овощные пюре… — начала перечислять Сью.
— Отлично. Значит, вы знаете, как это делается. Если возьмете на себя приготовление этих блюд, а также прием телефонных звонков, которыми меня сейчас завалят, и переписку, пока у меня не действует рука, я буду очень вам благодарен.
Она посмотрела на его мощное тело, на руку в гипсе, на повязку на голове и горле. Конечно, ему очень тяжело и каждое слово дается с трудом. Но ведь мужчина никогда не признается в этом. Он не из тех, кто ноет по любому поводу и боится вида крови.
Сью хотелось спросить, почему же он не послал за Кристин Лоу, но вовремя остановила себя, посчитав, что это слишком личный вопрос и не стоит его задавать. Хотя она-то была уверена, что секретарша душу дьяволу бы продала, лишь бы оказаться рядом со своим боссом и варить ему кашку.
С другой стороны, может оказаться, что мужское самолюбие мешает ему показаться в таком виде перед женщиной, которую он любит.
