Ознакомительная версия.
– Спасибо, Эйден.
Он хмуро уставился на Таш.
– О, пожалуйста. Тебе просто нужен предлог, чтобы проверить меня.
– Мне нужен был ты, чтобы почувствовать себя лучше.
Даже Эйден удивился тому, что сорвалось у нее с губ. Нужен.
– Угу.
– Ты выглядишь чертовски великолепно, вовсе не больной. Потому попросил тебя одеваться. Вижу, ты игнорируешь мою просьбу.
– Я не иду с тобой на ужин.
– Почему? Ты же дала слово.
Неловко лгать. Она была уверена, что это заметно.
– Я не очень хорошо себя чувствую. А что, если у меня вирус? Я перезаражу там всех.
– Вместо того чтобы заразить только меня.
– Эй, ты сам постучался в мою дверь, помнишь?
– Ты что-то не слишком похожа на больную.
– Что тебе нужно? Показания градусника?
Отлично. Сама же подкинула ему идею. Он подозрителен, может и термометр вытащить.
Его глаза сузились, Таш практически увидела, как вращаются винтики в его неординарном мозге.
– Ладно, тогда я войду. Проведем вечер дома, за закрытыми дверями. Только ты и я.
Тоже не вариант. Как бы фантастически это ни звучало. Если он войдет, бульон в этом случае не единственное, от чего повалит пар.
– Что происходит, Таш? – Эйден оперся о дверной косяк. – Я думал, ты решилась.
– Это немного прямолинейно, не правда ли?
Даже для него.
– Я говорю об ужине.
– О… Я просто… О-о-о. Почему бы тебе не сходить одному?
Прочь. Как можно дальше от нее!
– Я пойду, конечно. Но я не ожидал, что останусь без пары.
Это что, единственная проблема? Спасти свое лицо?
– Уверена, у тебя найдется достаточно женщин для подобных случаев.
– Случаев, когда моя сегодняшняя партнерша лжет сквозь красивые зубки?
Таш хотела было рассердиться, но не смогла. Она ведь действительно лгала.
– Могу я попросить тебя просто поверить мне. Понимаешь, существует веская причина не идти.
Его взгляд бродил по ее лицу и, наконец, остановился на глазах, любопытный и изучающий.
– Речь об ужине или том, что произойдет после него?
– А это разве не два в одном?
– Нет. Одно не обязательно вытекает из другого.
Таш сощурила глаза.
– Значит, мы просто поужинаем?
Ужин – это выполнимо. Друзья ужинают все время. Братья и сестры тоже все время ужинают.
– Мы можем просто поужинать. В этом все дело?
Дело в том, что в твоей компании я не доверяю себе и пяти минут. Но поужинать можно.
Это ведь просто еда и разговоры, верно? И он оставит ее в покое. Их счет сравняется.
Таш развернулась в сторону спальни:
– Дай мне десять минут.
Эйден проводил взглядом ее легкий пружинистый шаг, закрыл за собой входную дверь и поставил никому не нужный бульон на пол. Затем поднял его и поискал что-нибудь поустойчивее. Сказалось методичное воспитание матери, та не терпела неорганизованности. Он подошел к кухонной скамейке и поставил пакет на нее. Осмотрел дом Таш, по пути изучая ассорти из предметов, приколотых к двери холодильника. Чеки, меню навынос, цветное фото женщины с искрящимися глазами, похожей на Таш, только моложе. Ее мать.
Ее маленький коттедж был обставлен незамысловатой мебелью, безжизненной, если бы не обильное дополнение из покрывал, ковров и разнородной коллекции ярких настенных произведений искусства. Определенный стиль не прослеживался, все указывало на сильно увлекающуюся натуру. Как и сама хозяйка, сложная и противоречивая. Смущающая.
Она изворачивалась и лгала, жалкая попытка избавиться от всяких обязательств в отношении того, что запланировано после ужина.
Эйден всмотрелся в один предмет в комнате – сверхмягкое кресло, накрытое покрывалом с ацтекским узором. Оно больше подходило его размеру. Он чуть не застонал, когда погрузился в приятный комфорт. Кресло для отдыха перед игрой, или долгого ночного разговора, или, он посмотрел на крепкие подлокотники, для кое-чего другого. Все, что ему нужно, – бокал красного и Таш. И он готов для вечера.
За исключением того, что она почти запаниковала при мысли о том, что они останутся наедине. Нелепо после того, что они практически совершили в начале недели. Ан нет, не тут-то было.
За этой фальшивой болезнью явно что-то кроется. Нервы. Эйден готов потакать любым ее причудам, только бы она позволила ему оставаться рядом с ней, прикасаться к ней. Он потянет немного, ослабит напор и усилит флирт. Будет за ней ухаживать. Женщинам это нравится. Видит Бог, он наслаждается томлением ожидания. Это в конечном итоге сделает успех много слаще.
Однажды его назвали «беспощадным и настойчивым» в затяжных переговорах, но именно такие качества побеждают. Он продержался дольше всех и превзошел остальных. Те же качества помогут ему и сейчас. Никто не желает сдаваться, особенно столь чувствительные особы, как Таш. А это немало, не так ли? Капитуляция. Эйден прислушался к шаркающим звукам за полузакрытой дверью, где Таш переодевалась для ужина.
Он будет беспощаден. А что поддержит лучше, чем азарт погони? Сегодня начинается кампания. Операция «Романтика».
Если он прикоснется к ней еще раз, она взорвется. Таш была уверена.
Ей потребовалось около двадцати пяти секунд за дверью спальни, чтобы придумать план, как продержаться вечером.
Две ментальные папки, «Брат» и «Прочие».
Все качества, которые она безопасно может оценить в Эйдене, идут в папку «Брат». Восхищение его профессиональными способностями, оценка специфического чувства юмора, обаяния, с которым он обрабатывает людей и пространство, – вполне полезные детали для оценки брата.
Не совсем здоровые ощущения, гусиная кожа от его прикосновения, тяжесть в груди при его взгляде, приостановка дыхания от его улыбки, пронзительная тяга приблизиться к нему, ужасное желание идут в папку «Прочие». Не открывать в течение пятидесяти лет.
Это срабатывало около часа.
Прикосновения начались на парадной лестнице ее веранды, когда он вел ее к своему автомобилю. Легкое прикосновение его тела, когда он без нужды протянул руку, чтобы застегнуть ее ремень безопасности. Затем его пальцам, обвившимся вокруг рычага переключения передач дорогой машины, каким-то образом удавалось задевать плотную ткань ее юбки всякий раз, когда он переключал передачу.
К тому времени, как они прибыли в ресторан, папка с надписью «Прочие» уже была увесистой.
Затем разговор. И он, остроумный, внимательный и чертовски заинтересованный в том, что она говорит. Ее ахиллесова пята после Эрика, никогда не проявлявшего к ней интереса, и Кайла, который стремился влезать в дела его не касавшиеся. Эти вещи вполне подходили для папки «Брат». Опасность крылась в глубокой признательности, которая начинала формироваться у нее. Это слишком.
Ознакомительная версия.
