- Но, получается, что ты даже не... - Она снова смешалась и замолчала.
- Нет, Джейн. Даже с Конни. - В его глазах появилась насмешка. - А что?
- Думаю, ты, должно быть, очень неуверен в себе, Гордон. - Он уселся прямо и вздохнул. - Возможно, ты даже беспокоишься, как у тебя... получится после столь долгого воздержания, - проговорила она ровным голосом. - Гордон рассерженно взглянул на нее. Она заколебалась, но заставила себя говорить: Я не специалист, но... когда я готовилась к интервью с тобой, то изучала всякие проблемы, связанные с парализованностью, даже когда она временная... и знаю, что могут быть разного рода отклонения...
- Чего ты добиваешься, Джейн? Выражай свои мысли яснее, будь так добра!
Он тоже поднялся с кресла и теперь возвышался над ней. Она отступила на шаг, но продолжила:
- Я хочу сказать, что ты зря не подпускаешь к себе Конни. Она ведь смогла бы очень многое для тебя сделать. Просто позволь ей... быть с тобой. Я уверена, что с ее помощью ты обретешь все, что утратил. Она любит тебя и она... нужна тебе. И наступит момент, когда ты с удивлением будешь спрашивать себя: и что я нашел в этой Джейн!
- Слушай! - сказал он сквозь зубы, - это не то, что ты говорила десять минут назад.
Она слегка пожала плечами.
- Когда ты обвинял меня в холодности, ты ведь хотел спровоцировать меня, не так ли?
- Ты серьезно?
- Абсолютно серьезно, - отозвалась она. - Видишь ли, ты был прав насчет меня: ты мне не подходишь. Мне нравится проводить с тобой время, общаться, ты очень разносторонний человек, и у нас много общих интересов. Но жить с тобой как женщина с мужчиной я не хочу. И думаю, что права насчет тебя: ты не только нуждаешься в Конни, ты любишь ее. Просто ты не уверен насчет последнего решительного шага. И не забывай о девочке, - она спокойно улыбнулась, хотя ее сердце разрывалось от боли, - в Монике очень много и от Конни, и от тебя. Вы с Конни будете прекрасной парой. Иди домой, Гордон, и женись на ней. Так будет лучше для всех... нас.
- Ты, кажется, уверена в том, что делаешь, - сказал он угрюмо.
Она отвернулась на миг, а когда вновь обернулась, ее фиолетовые глаза были сухи и спокойны.
- Да.
Он вышел, не сказав ни слова.
***
-...Вы знаете, я полагаю, что светская хроника должна была упомянуть об этом, - сказала Бетси на следующий день за ланчем.
- Джозеф все вычеркнул, - ответила Джейн.
Она ела холодного цыпленка, сидя за столом на веранде дома Бетси и любуясь видом на реку. Теплая погода пошла на убыль, как и предрекали синоптики, и холодный западный ветер гнал по серой воде реки изрядные волны.
- А откуда Джозеф узнал? - спросила Бетси.
- Я ему сказала. Он - друг Гордона, я думаю, вам это известно.
Бетси отпила вина из бокала.
- Я была просто потрясена, когда Гордон позвонил мне и абсолютно спокойно спросил, знала ли я, что это правда. Потом он очень долго объяснял мне, что с моей стороны было нечестно не сказать об этом ему. Мужчина! Одному Богу известно, что теперь будет.
- О, я думаю, все пойдет так, как и планировалось.
- Вы не знаете Конни. - Бетси внимательно взглянула на нее. - Не настолько хорошо, я имею в виду. И кроме того, хотя Джозеф и вырезал из статьи все, что могло бы их скомпрометировать, люди все равно узнали и начали болтать. Это стало достоянием общественности, так что если Гордон попытается сделать вид, что он не в курсе...
- Уверена, что не попытается.
- Я всегда говорила Конни, что, как только она поняла, ей следовало все откровенно ему рассказать.
- Бетси, - Джейн отодвинула тарелку, - спасибо за великолепный ланч. Расскажите теперь о коллекции вашего отца. Как он начал этим заниматься?
- Понимаю, - протянула Бетси. - Тема закрыта. Извините. Наверно, вам было больно все это выслушивать. - Джейн не ответила. - Мой отец, - Бетси тронула губы салфеткой, - едва у него появилось достаточно денег, начал искать хобби, которое можно было бы назвать "джентльменским". Он перепробовал множество вещей, принятых в приличном обществе. Разводил собак, играл в дартс, пил пиво и состоял в правлении клуба регби. Моя матушка предложила ему заняться филателией, и, когда отец понял, как дороги могут быть по-настоящему редкие марки, он этим серьезно заинтересовался. В конце концов у него началась настоящая мания. Пойдемте, я покажу вам коллекцию...
***
Джейн вернулась домой ближе к вечеру, мысленно благословляя Элизабет Уоллес. Теперь материала для статьи было более чем достаточно, а вдобавок Бетси согласилась позволить сфотографировать некоторые марки из отцовской коллекции.
А еще Бетси рассказала Джейн о другом коллекционере - главном сопернике ее отца. Они вели на аукционах легендарные баталии за особо редкие марки, и каждый из них хватался за сердце при одной лишь мысли о том, что у конкурента появился какой-нибудь уникальный экземпляр, которого нет у него самого. Эту историю можно было бы использовать, как преамбулу статьи.
Поставив на стол чашку кофе, Джейн уселась за машинку. Три часа спустя она потирала затекшую шею, но была полностью удовлетворена результатами своего труда. Потом она отправилась в постель и немедленно заснула.
***
На следующее утро Джозеф, рассеянно пробегая глазами предварительный вариант статьи, вдруг опустился на стул - так, словно его не держали ноги, и прошептал:
- Не может быть! - Джейн подняла бровь. - Как, черт возьми, ты добралась до коллекции Уоллеса? - спросил он потрясенно.
- Ну я не влезала ночью к ней в окно, если ты об этом, - отозвалась Джейн, с насмешкой глядя на него.
- Джейн, не шути со мной. Я старался годами... Я пытался... Слушай, это легально? Я хочу сказать, она разрешила?
- Разумеется, она разрешила, Джозеф.
- Но почему?
Это был вопрос, который Джейн уже задавала себе сама. Ответ же, - тот, который в первую очередь приходил в голову, - вовсе ее не радовал. Не чувствует ли Бетси себя виноватой за то, что свела их вместе - в тот момент, когда, казалось, они уже окончательно решили больше не встречаться?..
- О, думаю, я ей понравилась, Джозеф. Между прочим, - добавила она сладким голосом, - очень надеюсь, что Кейт наконец-то вернулся?
- Вернулся и выходит на работу с понедельника, - сказал Джозеф рассеянно и взглянул на нее. - А что?
- Так, интересуюсь.
Он поглядел на нее задумчиво.
- Как поживает интервью с Гринвудом?
- Завтра утром будет у тебя на столе.
- Отлично! Кстати, я позвонил Гордону Стенли и извинился. Объяснил ему, что в редакцию был анонимный звонок. Однако рано или поздно что-то подобное должно было произойти. Все, кто знаком с Гордоном, последние три года недоумевали.
