— Тебе нравится то, чем ты занимаешься? — спросила Энни, проигнорировав недовольное мычание Гриффина, который по мере того, как шло время, уже не скрывал своего раздражения. Впрочем, его настроение было Энни совершенно безразлично.
— Да. Хотя иногда я скучаю по дому, по простору, по чистому воздуху, яркому солнцу…
— …коровьему навозу — язвительно добавил Гриффин.
— Ну, по навозу у нас ты специалист, — парировал Грант.
Гриффин нахмурился.
— А почему ты решил стать инвестиционным банкиром? — спросила Энни, продолжая мысленно сравнивать братьев.
— Это не удивительно, — ответил за Гранта Гриффин. — Ведь нас заставили учиться в колледже.
— И Гриффин взбунтовался, — добавил Грант.
— И, как видишь, прекрасно себя чувствую без степени какого-нибудь бакалавра.
Грант кивнул. Энни видела, что он хотел что-то сказать, но промолчал, откусив вместо этого от своего сандвича.
— Просто отец и мать хотели для нас самого лучшего, — все-таки произнес он. — Несмотря на свои разногласия, они гордились нашими способностями и мечтали, чтобы мы чего-нибудь достигли. И я не мог не оправдать их надежды.
— Ты даже стал получать стипендию, чем меня непрестанно попрекали, — жуя жареную картошку, сказал Гриффин.
— Зато ты смог тратить на себя больше родительских денег, — резко ответил Грант.
Гриффин негодующе выпучил глаза.
— Жить нужно, подчиняясь своим инстинктам и желаниям, — изрек он.
— Ты не пробовал работать в рекламе? — язвительно осведомился Грант.
Энни едва сдержала улыбку. Грант заставлял ее смеяться и… острее чувствовать жизнь.
Она снова переключила свое внимание на Гриффина — так было безопаснее. Ей всегда хотелось стать независимой, легкомысленной, свободной. Посмотреть мир, многое узнать и попробовать. Но сначала заболели родители, потом другие обстоятельства удерживали ее в Локетте. И слушая теперь своего бывшего жениха, она понимала, что давно переоценила ценности.
— Именно эта твоя философия заставила тебя сбежать от меня вчера?
— Энни… — Гриффин потянулся к ней.
— Ты уже решила, какое шоу хотела бы посмотреть? — резко поменял тему Грант.
Благодарная за понимание, Энни ответила:
— Я бы хотела посмотреть «Крылья».
— Отличный выбор, — одобрил Грант. — После ленча купим билеты.
Энни посмотрела на Таймс-сквер. Она подумала, что впервые видит такие знаменитые места — Таймс-сквер, Карнеги-Холл… У нее даже дух захватывало.
— Куда теперь? — спросила она.
— Кажется, ты хотела посмотреть «Эмпайр стейт билдинг». Почему бы нам не подняться наверх?
Энни в очередной раз тронула такая предусмотрительная заботливость Гранта. Разве Гриффин или кто-то из ее бывших женихов хоть раз поинтересовался ее желаниями? Никогда.
По мере того как день клонился к вечеру, а они все бродили по улицам Нью-Йорка, заглядывая в книжные магазины и кафе, Энни все отчетливее видела своего бывшего жениха в новом свете. Господи, неужели еще вчера она действительно хотела выйти замуж за этого человека?
Но больше всего ее беспокоили те незримые нити, которые протянулись между ней и Грантом. Это было похоже на зарождающуюся дружбу, но очень хрупкую, готовую разорваться в любой момент. Рядом с Грантом она все время чувствовала себя неуверенно и неспокойно, но не из-за него, а из-за тех странных чувств, которые он в ней пробуждал. Гриффин был более безопасным, спокойным.
Даже оказавшись в вестибюле известного небоскреба, Энни не переставала анализировать свои чувства. Она начала осознавать, что любила Гриффина — как и Родни, и Тревиса — так же эгоистично, как и они ее. Слава богу, их страхи перед браком спасли ее от ужасной ошибки, заключавшейся в том, что всех троих она рассматривала лишь как долгожданный билет, чтобы уехать из Локетта.
Собственные эгоизм и расчетливость неприятно удивили Энни. Ведь, пока длились отношения, она не сомневалась, что любит, а на поверку… Что ж, дальше по жизни она будет полагаться только на себя, а не на чью-то помощь и тем более не на замужество. Но один положительный вывод из ее размышлений все-таки был — она вовсе не легкомысленная и влюбчивая, как уже была готова думать о себе.
Тем не менее это не объясняет ее внезапных и странных чувств к Гранту. Решив изо всех сил противостоять своему влечению, Энни решительно взяла под руку Гриффина. Так они и вошли в лифт, который должен был доставить их на восемьдесят шестой этаж.
— Ты был здесь раньше? — спросила она Гриффина.
— Нет. — Он крепко прижал ее локоть к своему боку, как будто между ними ничего не изменилось. — А ты, Грант?
— Несколько раз.
Внезапно Энни поняла, зачем Гриффин пошел сегодня с ними. Он рассчитывал вернуть ее, хотя она и не могла понять зачем. Но одно Энни знала совершенно определенно: ей это теперь совершенно не нужно.
Ей нужен Грант.
Нет, нет, нет! Слишком скоро. И слишком… рискованно.
Она пережила три неудачные помолвки только потому, что никогда глубоко не любила ни одного из своих женихов. А с Грантом все было бы по-другому. Но Грант не скрывает, что не хочет семейных уз. А значит, у них ничего не может быть.
— Интересно, почему женщин так тянет сюда? — задал вопрос Грант, глядя на Энни и Гриффина из-под полуприкрытых век.
— Потому что это очень романтическое место, — ответила Энни, чувствуя локтем жар тела Гриффина, не вызывающий в ней ничего, кроме раздражения и желания высвободить руку.
— Это всего лишь здание, — возразил Грант.
Гриффин рассмеялся и уверенно обнял Энни за талию.
— Мой брат начисто лишен романтизма.
И Энни подумала, что не должна забывать об этом. Грант из тех, кто будет избегать любви любой ценой.
Грант поймал взгляд брата, в котором без труда читалось пожелание испариться. Провалиться, исчезнуть. Поэтому, как только открылась дверь скоростного лифта и они вышли на смотровую площадку, он заставил себя отойти от Гриффина и Энни.
Летний ветерок взъерошил его волосы. Грант посмотрел вниз на живописную панораму Манхэттена. Затем стал наблюдать за людьми, прогуливающимися по смотровой площадке, но взгляд его неизменно возвращался к Энни. Он не мог заставить себя не смотреть на нее, жадно впитывая каждый изгиб ее тела, каждый жест. Он пытался представить, что она говорит Гриффину, и ему очень хотелось оказаться на месте брата. И зачем только он ему позвонил?
Потому что дал слово.
Черт, черт, черт!
Обняв Энни за талию, Гриффин повел ее туда, откуда была видна Ист-Ривер. Грант почувствовал укол в сердце. Что это? Гнев? Ревность? Уж лучше первое. Впрочем, второе чувство ему попросту незнакомо. Он никогда не ревновал и не желал женщину, принадлежащую другому. Он никогда прежде не завидовал брату и не претендовал на то, что принадлежало ему. Пока не познакомился с Энни.
