— Мою версию? Великолепно! Ну, спасибо за поддержку, — она принялась надевать модельную туфлю.
Он уже отвернулся от зеркала и наблюдал за ней, засунув руки в карманы.
— Тебе интересно, что он рассказал?
Да!
— Нет, — огрызнулась она и взяла красную, в тон туфлям, сумочку. Джанин не могла поверить, что они идут ужинать вместе. Макс все еще злился на нее, и холодок отчуждения между ними продолжал чувствоваться. Ситуация осложнялась тем, что нужно было продолжать играть. Появляться в людных местах и вести себя как счастливая семейная пара.
Но как можно сыграть счастье?
— Он поведал мне совершенно другую историю, — сказал Макс.
— Меня это не удивляет, — пробормотала Джанни, подходя к зеркалу, чтобы проверить макияж. — Вряд ли он признается в воровстве.
— Наоборот, он сказал, что именно ты пыталась обмануть его, притворившись беременной. Чтобы выйти за него замуж.
— Он что?! — Джанин резко крутанулась на месте, чтобы взглянуть ему в глаза. Ее тонкие каблуки запутались в ворсе ковра, и она чуть не упала. Ярость нахлынула на нее горячей волной. Щеки горели, сердце быстро билось. Джанин чуть не сорвалась на визг: — И ты поверил ему?!
Он молчал, долго, томительно, а потом сказал:
— Нет.
— Слава богу!
— Надень рубины, — его голос был холодно вежлив.
— Как ты можешь думать о драгоценностях после того, что мне рассказал!
Макс прошел к туалетному столику и взял шкатулку с украшениями. Достав оттуда длинные золотые серьги с рубинами, протянул их ей.
Серьги легли в ладонь ледяной тяжестью.
Ее зазнобило. Ярость отхлынула, оставив вместо себя пустоту. Все было очень плохо. Гораздо хуже, чем она могла себе представить.
— Знаешь что, Макс? Я больше не могу! — Джанин кинула серьги на столик и посмотрела ему в глаза. — Я не могу притворяться твоей женой. Не могу играть в эту игру и быть убедительной. Не могу, потому что ты так думаешь обо мне. Думаешь, что я способна...
Он положил руки ей на плечи.
— Ты не можешь все бросить сейчас, Джанин. Ты сыграешь свою роль. Когда Элизабет покинет Фэнтезис, я заплачу тебе обещанную сумму, и ты уедешь домой. Вернешься в свой цветочный магазин. Найдешь себе другого богатого простофилю.
Его слова хлестали ее, как пощечины.
— Ты сказал, что не поверил ему!
— Но это не значит, что я верю тебе, — он снова протянул ей серьги. — Собирайся. Мы можем опоздать.
Прошло еще несколько дней.
Джанин чувствовала себя очень одиноко, несмотря на то что делила постель с любимым мужчиной.
Макс был холоден. Постель больше не казалась уютным убежищем для двоих. Не было страстных объятий. Вежливая болтовня перед сном заменила пламя страсти. Сказка, в которой они оба оказывались каждую ночь, закончилась. И Джанин не знала, как это исправить.
— Это просто несправедливо, — уже в десятый раз повторила она. — Я не сделала ничего плохого, и именно меня выставили алчной охотницей за богатыми мужчинами.
— Ну, — заметила Дебби, — ты встретилась с Джоном, когда Макс просил тебя этого не делать.
— Приказал не делать, — поправила Джанин и тут же набросилась на подругу: — Что-то я не пойму, на чьей ты стороне!
— На твоей! Я полностью на твоей стороне!
— Ладно, — Джанин села в шезлонге поудобнее и отпила воду из бутылки. Она чувствовала себя отвратительно: болела голова и подташнивало. Сделав глубокий вдох, Джанин постаралась не обращать внимания на недомогание. — Деб, он смотрит на меня так, как будто я залезла к нему в карман.
— Тогда почему ты не уйдешь?
Кто-то с визгом нырнул в бассейн, и их осыпало капельками сверкающей на солнце воды.
— Хм? — Джанин сосредоточенно отковыривала этикетку с бутылки.
— Я говорю, зачем оставаться? — Дебби вздохнула и поболтала ногами. — Кейт уже скоро вернется из Португалии. Она предлагала тебе поговорить с Лайоном по поводу займа. Ты получишь необходимую сумму. Так зачем оставаться с Максом и терпеть такие унижения?
Хороший вопрос. Она не переставала задавать его себе на протяжении нескольких дней. И уже нашла ответ. Потому что она дала слово. И не собирается нарушать его.
— Нет, — она отпила немного воды. — Я сказала, что останусь, и я останусь. Я дала слово, Деб. В любом случае осталось потерпеть всего несколько дней. И знаешь что? Я заработала эти деньги, и, черт возьми, Макс не увильнет от оплаты!
— Ты очень упрямая.
— Да, я знаю, — она закрутила крышку на пустой бутылке и поставила ее на столик рядом с шезлонгами. — Везде нужно искать положительные моменты. В нашем случае положительный момент заключается в том, что Лиззи сильно увлеклась Джоном и оставила нас с Максом в покое.
— Надо же, — задумчиво произнесла Дебби. — Лиззи и Джон. Они удивительно подходят друг к другу. Я думаю, Высшая Справедливость существует, и Лиззи наконец получит по заслугам.
— Да, — Джанин нахмурилась и перевела взгляд на бассейн, где плескалось множество веселых загорелых людей. — Когда я размышляю над этим, меня охватывает чувство злорадства. И тут же становится почти жаль Лиззи. Может, стоит предупредить ее... Ну, о Джоне...
— Она не захочет тебя слушать.
— А вот это уже не мои проблемы. — Джанин посмотрела на подругу: — Как ты думаешь, мне следует ей сказать?
Несколько секунд Дебби пристально смотрела на Джанин.
— Они оба, Лиззи и Джон, изо всех сил пытались напакостить тебе, и ты все еще хочешь быть хорошей?
— Это мое проклятие.
— Я бы сказала, — Дебби сдвинула солнцезащитные очки и принялась внимательно изучать лицо Джанин, — что ты очень бледна. Ты хорошо себя чувствуешь? Выглядишь больной.
Джанин с трудом сглотнула.
— Я действительно чувствую себя отвратительно. Желудок барахлит.
— Ничего удивительного. Сплошные стрессы.
— Наверное, — Джанин встала. — Я думаю, мне надо пойти наверх и немного полежать. Увидимся позже, ладно?
— Конечно, дорогая, — Дебби тоже встала и обняла подругу. — Поспи немного. И постарайся выкинуть из головы Макса.
А вот это вряд ли получится, подумала Джанин, направляясь к номеру. Потому что Макс врывался даже в ее сны.
Вечером Макс зашел в казино. Правда, явился он не играть.
Заняв высокий стул у барной стойки, он заказал себе выпить и стал наблюдать за публикой. Элегантно одетые люди толпились около игорных столов. Со стороны автоматов слышались смех и веселые крики, когда кому-то удавалось выиграть. Гремела музыка. Яркий свет заставлял драгоценности дам сиять и переливаться.
