Эбби не могла подобрать слов для подходящего ответа.
- А она сумеет вести хозяйство? - Голос выдавал ее подавленность.
- О да. Не беспокойся об этом. Она присмотрит за всем.
- Тогда.., значит, я тебе больше не нужна, так?
- Деточка, ты можешь делать все, что тебе хочется. Займись по-настоящему бизнесом или чем другим. Делай, что тебе нравится, и получи наконец хоть немного удовольствия от жизни.
Странное ощущение возникло у нее в груди, холодом растекаясь по всему телу. Что ж, пожалуй, пришло время затронуть тему, так пугавшую ее.
- Я.., мы с Джеком как-то прикидывали, может, стоит переехать в город?
- Если тебе этого хочется, тогда переезжай. Я понимаю.
- Ну, я... - Весь привычный мир, где и у нее было свое уютное местечко, рушился. На пороге тридцатилетия она оказалась ненужной даже отцу. Никого не заботило, куда она пойдет и что сделает. Она осталась на обочине, зря пожертвовав своей молодостью. Эбби ощущала себя громадным пустым местом. Значит, решено, - произнесла она с напускным спокойствием, - я перееду немедленно. Так будет лучше для всех.
Эбби складывала вещи медленно, тщательно. Одеждой она занялась сама, попросив отца не беспокоиться. Вначале она складывала ее прямо на пол, и новенькие красивые наряды выглядели кучей ветоши, заброшенной в пустующее помещение.
Эбби еще раз огляделась. Картина не впечатляла. Голые стены, окна без занавесей, старые, рассохшиеся полы с накопившейся за десятки лет грязью, облупившийся потолок.
Сев прямо на пол и положив голову на колени, Эбби предалась отчаянию.
- Господи, - шептала она, - как же мне вынести это?
Ее жизнь превратилась в кавардак, и Эбби обвиняла в этом отца. Он позволил своим детям вырасти в убеждении, что мать их бросила. Он пожертвовал всем, чтобы защитить женщину, по всей видимости холодную и жестокую.
Потрясение сделало Эбби чрезмерно чувствительной, и это отразилось даже на отношениях с Джеком. Этим утром их разговор перемежался неловкими паузами. Она даже подумала, что Джек уже сыт по горло ее проблемами. Эбби его не винила. Надо быть святым, чтобы стерпеть такую нервотрепку.
Мокрым ноябрьским утром, за три дня до приезда матери, Эбби мрачно созерцала мебель, погруженную в грузовик, - каркас старинной кровати, матрас для нее и старую металлическую тумбу. Когда-то Эбби выкрасила ее в безумные желто-оранжево-зеленые цвета, но теперь она отливала благородным оттенком старой бронзы.
- Сюда, Эбби, придержи этот край, - пропыхтел отец, приподнимая гардероб. - Мы его привяжем, чтобы не поцарапать на повороте.
Эбби медленно подчинилась.
- Ты уверена, что не хочешь взять тот кухонный шкаф?
- Нет, папа. Достаточно.
- С ним не будет трудностей при перевозке. Я знаю, ты его любишь.
- Все в порядке.
- Поставишь его в кухню, и о полках для посуды можно не беспокоиться.
Эбби оглядела жалкую горку вещей, переезжающих вместе с ней. Трюмо, многократно реставрированное; фанерованный гардероб; старый стул, обитый сливового цвета бархатом; а еще семнадцать коробок из-под хлопьев, набитых всякой мелочью, - вот и все ее достояние. Есть нечто унизительное в том, что всю твою жизнь можно упихнуть в несколько коробок от готовых завтраков, подумала Эбби. Но кому какое дело до ее печалей? Вряд ли кто увидит ее в это промозглое раннее утро. У Джека сегодня лекция и пациентов почти не будет. Она не видела его уже несколько дней.
Эбби автоматически двигала шкаф, ожидая отцовских команд, когда услыхала рычание мотора на съезде с шоссе.
Джек, лучезарно улыбаясь, вышел из машины.
- Привет! Почему вы начали без меня? Эбби распрямилась.
- Мне казалось, по понедельникам у тебя прививки и лекция?
- Я перекроил график, - заявил Джек, натягивая красную спецовку. - Мы переделали все расписание на эту неделю, так что сегодня я свободен.
Отец, не обращая на них внимания, возился с гардеробом.
- Иди сюда, Джек, - крикнул он. - Нам надо разместить еще и шкафчик из кухни. Эбби всегда любила его, а теперь брать не хочет. А я считаю, он ей еще послужит.
Джек вытащил ящики из гардероба и передал их Эбби. Мужчины быстро задвинули его в фургон.
- Вставь ящики на место, и освободится местечко для шкафчика. - Отдав последнее распоряжение, отец вошел в дом.
Джек и Эбби остались одни.
- Я уж начала беспокоиться за тебя, - вырвалось у нее внезапно.
Прежде чем обернуться, Джек вставил на место ящик.
- Пришлось повкалывать. И объяснять людям, что визиты переносятся из-за переезда.
- Не думала я, что ты придешь. Он потянулся за новым ящиком, но не убрал его, а замер, держа в руках.
- Ну вот, я работал как вол, чтобы выкроить время, а ты сомневаешься во мне. Какой же я друг, по-твоему?
- Не знаю. Какой? Черты Джека разгладились.
- Такой, который не бросит, Эбби. Не сомневайся в этом никогда, договорились?
Его ответ был кратким, но Эбби разглядела в нем кое-что еще: Джек проводил четкую границу между другом и возлюбленным. Он всегда тщательно подбирал слова, избегая недомолвок.
- Это была тяжелейшая неделя в моей жизни, - призналась Эбби. - Так хотелось поговорить, но я не рискнула позвонить тебе.
Джек помолчал.
- А я решил, что тебе надо собраться с мыслями. Не скрою, известие о твоей матери и меня заставило призадуматься. Никуда от проблем не денешься, настигают тебя в любом месте. - Джек долго и пристально глядел на Эбби с медленно разгорающимся огнем в глазах. - Все рушится, только когда мы сами этому помогаем, - сказал он, возвращаясь к работе.
- Но...
- Свистелка, давай оставим этот разговор. Они работали в молчании, чувствуя неловкость при каждом случайном прикосновении. Наконец ящики закончились. Джек посмотрел в сторону дома Эбби.
- Ты собираешься отделывать еще одну комнату?
- Нет, иначе квартира будет пустоватой. Джек усмехнулся.
- Ничего, если вещей не хватит, ты наполнишь ее своим светом.
Эбби молча следила, как он берет первую коробку. Его слова не оставляли ей никакой надежды.
Притихший старый дом напротив беспокоил Джека. Он слегка раздвинул жалюзи, чтобы увидеть, не зажегся ли свет на крыльце. Тишина и мрак. Уже шесть, а Эбби не появилась.
Можно бы навестить ее, если бы не куча амбулаторных карт, которые не могут ждать. Необходимо просмотреть их перед завтрашним обходом больных. Джек решил обязательно позвонить ей попозже, из дома. Честно говоря, ему было необходимо отступить и посмотреть на себя со стороны. Да и на Эбби тоже.
На первом листе карточки не было ничего необычного, и Джек быстро прочитал ее. Он снова взглянул сквозь жалюзи. Все тот же мрак.
