Если в холодильнике лежит на полке палка сырокопченой колбасы или кусок буженины, мне совсем не хочется варить супы, а тем более борщи. Это же, дед, не правильно.
– Анатолий привез картофель, капусту, морковь, курицу, мясо, яблоки и груши. Разберешься. Засранец звонил?
– Я его телефон заблокировала. У роддома он не появлялся. Мы не виделись с ним с тех пор, как я ушла. Конверт с тысячей долларов передал через консьержку.
– Я тебе тоже конверт привез. Сама купишь то, что Алешке нужно будет. Почему розы желтые? Я привез белые, они наряднее.
– Желтые, мои любимые, их таксист привез. У меня праздник. Но белые мне тоже нравится
– Пойду я, внучка, а ты отдыхай.
– А как же чай, дедушка?
– Рано тебе еще гостей принимать. Жди меня теперь через две недели, но звонить буду каждый день.
Так начался новый период в жизни Александры. Было не просто, но и не так трудно. Первые десять дней, сами дни, Саше казались короткими, а бессонные ночи, нескончаемо длинными. Она не высыпалась, ей не хватало времени, чтобы приготовить поесть, Лешка «не слазил с рук». Виной всему была ее паника. Она реагировала на каждое его кряхтение, боялась, что крепко уснув, не услышит плача, ей казалось, что парень голодный и ему не хватает молока. Заходила патронажная сестра, участковый педиатр, но никаких отклонений у ребенка не нашли. Саша полностью перешла на памперсы, не стирая пеленок, и одна проблема была решена. Лешка «передумал», согласился на соску-пустышку, а Саша стала вместо простой воды давать ему «Плантекс». Так, постепенно, испытывая терпение матери, Алексей понял, что командовать ему еще рано, и жить с мамой лучше дружно. Саша начала гулять на улице с сыном через десять дней. Погода больше походила на весеннюю, ветров не было, как и осадков. Она с коляской посещала супермаркет, и посещение Яны теперь были «гостевые». Лешка адаптировался, прекратил терроризировать мать, стал спокойнее, а Саша старалась питаться так, чтобы парня не беспокоил живот. Раз в два дня она готовила себе супы и второе. Алексею исполнился месяц, когда Сашу навестили представители органов опеки. Она только что вернулась с прогулки и кормила сына.
– Вы господа либо снимите обувь, либо наденьте бахилы. У меня нет домработницы. Что вас привело? – спросила она, кивнув участковому, с которым была немного знакома.
– Нам поступило заявление. Мы должны реагировать.
– И как вы собираетесь это делать? С питанием у малыша проблем нет, как нет проблем и со здоровьем. Хотите проверить холодильник и санитарное состояние? Прошу, – сказала она и теперь ждала обхода. – Есть вопросы? Обход соседей будет? Я с ними не знакома, но догадываюсь, кто написал пасквиль. « Макс, ты идиот, – подумала она, закрывая входную дверь. – Ты даже не взглянул ни разу на сына, а строишь мне козни. Зачем?»
Максим пришел на следующий день с цветами и пакетами из Детского мира.
– Я войду?
– Входи. Верхнюю одежду и обувь сними. Найди либо тапки деда, либо шагай по квартире в носках. Руки вымой с мылом, если хочешь знакомиться с сыном, – сказала она, принимая красивый букет, и в груди неприятно кольнуло. «Букет красивый и, скорее всего, очень дорогой, но он, спустя три месяца, не вспомнил о том, какие цветы я люблю, – пронеслось в голове Саши. – О чем это говорит?»
– Мне можно его подержать? – спросил он, поглядывая на сына.
– Садись на диван, я положу его тебе на руки, так удобнее, и не напрягайся, он не сломается. Ему скоро обед полагается, лежать спокойно он долго не будет. Ты неважно выглядишь. Работу совсем забросил? – говорила она, положив сына на руки отцу и ставя в вазу с водой цветы.
– Саш, не начинай меня воспитывать. Все со мною в порядке. Домой возвращаюсь самостоятельно, без посторонней помощи, а работаю сам независимо от отца, имею свои заработанные деньги, правда, не плачу налоги. Куда он все время бежит? – задал Макс вопрос, разглядывая ребенка. – Он, кажется, на тебя похож. Такой маленький человечек. Сейчас он, Саша, заревет. Смотри, лоб и нос наморщил. Все, как у взрослых.
– Давай его сюда и рассказывай, зачем пришел, – попросила Саша, забирая ребенка и присев рядом, дала сыну грудь. – Ты тест получил? Не делай удивленное лицо, Макс. Можно ведь оставаться людьми, и не делать друг другу пакостей, не врать и жить мирно. Ты думаешь, если бы я сомневалась в твоем отцовстве, позволила бы Яне взять у Лешки образец ДНК? А весь этот цирк с опекой, зачем ты устроил? Макс, ты адвокат и лучше меня знаешь: ребенка изъять из семьи очень легко, и каких нервов и трудов стоит вернуть его обратно? Хочешь доказать, что я плохая мать? Прекратить свою помощь? Ты чего хочешь добиться? Живи, как тебе нравится. Мы оба ошиблись или поторопились, но это не повод для ненависти и подлости. Так что показал тест? Будешь со мной судиться?
– Лешка мой сын и я хочу, чтобы он носил мою фамилию и мое отчество.
– Это единственное твое желание? Зачем ребенку, который тебе не нужен, твоя фамилия? Ты же адвокат, Прохоров. Тест на отцовство – основание для иска, но на суде могут всплыть такие негативные подробности, что ты рискуешь. Я молчать не буду, если дело до него дойдет. Может, хватит тебе испытывать мое терпение? Я поняла, что мы тебе не нужны, и без скандалов и претензий ушла. Почему ты не можешь поступить также? Я знаю, что ты не умеешь проигрывать и идешь к своей победе по головам. Тогда прими мой уход, как капитуляцию. Я ушла перед Новым годом, сейчас середина марта, прошло почти три месяца. Алексею месяц, а ты видишь его в первый раз. Ни я, ни сын тебе не нужны. Было достаточно времени, чтобы забыть обо всем и жить своей жизнью. Тебе тридцать лет, а ведешь себя, как глупый, капризный подросток. Давай жить, как бывшие друзья, знакомые и не портить жизнь друг другу.
– Я тебя понял. У тебя ко мне нет никаких претензий. Не буду я с тобой судиться. С роддомом я конечно оплошал. Надо было вас встретить. Извини. Ты быстро пришла в норму после родов. Почти не потеряла форму. Выглядишь прекрасно, ты, Саша, не похожа на мамашу, которой не хватает на себя времени. Занимаешься сама?
– Бегаю по ночам в спортивный зал, у меня там свой личный тренер. Ты бы пришел недели три назад, посмотрел: как я ночами не спала, как питалась.
